зубы. Эм покачал головой. Пятнадцать лет, как же! Да она совсем ребенок! С какой радости вот такие дети идут на панель? Уж наверное не по собственному желанию. Наверное, заставили. Ждет ее какой-нибудь молодчик в кожанке и узких джинсах, которому она отдаст зеленые бумажки, чтобы не наставил синяков на нежном личике.
Эм потряс головой, отгоняя проснувшуюся на миг жалость, и встал. Ему не хотелось никого жалеть или не хотелось думать, что подобное чувство может существовать в его организме. Голод – вот это ощущение, стоящее внимания.
Он взялся за телефон, прокрутил длинную ленту контактов и нашел номер пиццерии, которая доставляла на дом до трех ночи. В голове мелькнула мысль, что, если однажды его Нокия потеряется, можно будет только быстро и по возможности безболезненно уйти из жизни, ибо вся его жизнь и была в этом тонком аппарате с поцарапанным экраном. Имена, цифры, друзья, как Дарий Эдуардович, модели типа Явы или Шавки, тысячи фотографий тех пейзажей или лиц, которые он пока не нарисовал, но когда-нибудь обязательно нарисует.
Эм ни разу не стер ни одного номера из памяти телефона. Поэтому сейчас он легко нашел контакт под именем «Пицца алкоголь РнД» и нажал на кнопочку с зелененькой трубкой. После двух гудков бодрый женский голос ответил:
– «Пицца Евро» Виктория слушаю вас!
– Уважаемая Виктория, мне бы пиццу с острой колбасой и вторую четыре сыра, – вежливо попросил Эм. – И если у вас есть бутылка Джека Дениелса, чтобы все это утопить, вы сделаете меня счастливым!
– Эм! – засмеялась Виктория. – Живой еще?
– Куда ж я денусь, – улыбнулся Эм. – Правда, могу помереть, пока дождусь пиццу!
– Заказ уже отправлен, ты все на той же квартире в центре?
– Нет, я переехал. Подожди, сейчас скажу адрес… Тут какие-то задворки!
Не слушая быстрый говорок Виктории, он нашел в бумажнике записку Дарика с адресом и продиктовал в телефон. Виктория осуждающе поцокала языком:
– Ты б еще на вокзале остановился! Неисправимый!
Но в голосе ее слышалась нежность. Эм всегда умел очаровывать женщин, особенно таких страшненьких, как Вика. Он даже нарисовал ее портрет, на котором были четкими только ее чудесные глаза цвета спелой черной сливы. Вика не забудет его до самой смерти, надо полагать…
Получив обещание вкусно поужинать уже через двадцать минут, Эм сел в старенькое, видавшее виды кресло и взял в руки набросок Ксюшиного тела.
Зажужжал телефон. Эм обернулся на свой – экран был черным. Он нахмурился: жужжало из крохотной сумочки Ксюши. Без лишних вопросов этического порядка Эм сунул руку в торбочку и достал серый простой мобильник. Тот разрывался от беззвучного настойчивого звонка. Ксюшу добивался некий Мурзик. Эм нажал на кнопку и поднес телефон к уху:
– Але.
– Где Стелла? – подозрительно спросили из мобильника.
– Спит, –
