кто пожаловал, когда он вернется, – попросила я.
Не «если» – когда.
Над головой шелестела крона Дуба, тихо рассказывая какие-то истории. Правда, если бы деревья могли говорить, что бы он поведал? С самого сотворения миров стоит, наверное, и нежным росточком никогда не был. Сгусток энергии, именуемый здесь солнцем, а в сказках – котом, содержит память несметного множества душ. Я только раз прикоснулась к нему, прося о помощи, и едва не лишилась рассудка. Не будь рядом Ядвиги, разделившей со мной напряжение… Не знаю, не думаю, что я бы справилась. Вообще туманные, обрывочные воспоминания: помню, как сквозь тело словно лава текла – так было горячо, от цепи через меня в Ядвигу – и снова в цепь, помню слова, что сами слетали с губ, помню, как часть силы покидала тело и темнело сознание. А потом они ответили – все разом, и так больно стало в ушах и глазах от их ответного «да», жгло, и резало, и просилось наружу, пытаясь вырваться прочь из моей головы, разорвать оковы плоти и разлететься воплем по миру… Я зажмурилась, отгоняя воспоминания. Надеюсь, никогда больше не придется обращаться к Источнику. Никогда.
– Да уж не зашибем своего-то. Новобранцам инструкция дана: сначала рога считать, а потом бить, – успокоил Черномор, возвращая меня в настоящее. – Друг ваш, тот, что в голубей обращается, – новый мастер, часто тут появляется, так же говорил. А стоит, бывает, с кошкой своей, на древо смотрит и молчит. Ждет, видать. Потом в море улетает.
– Селину встретить хочет, – сказал кот.
– Русалку, дочь царя морского? – удивился Черномор.
– Бальтазар, не сплетничай! – цыкнула я на компаньона. Тот лишь хвостом махнул на меня:
– Это не сплетни.
– А что тогда?
– Обмен подробностями.
Витязь покачал головой:
– Она – рыба, он – птица, что за диво. Молодо-зелено, конечно. Они все легкомысленны и взбалмошны, девицы эти, приплывут – и ну парней завлекать. Глаз да глаз нужен. Эх!
Мне Селина не показалась такой глупой. Она другая, возможно, думает не так, как человек, живет не как человек, так что с того? Мы распрощались.
– Бальтазар, мне даже в голову не приходило, что она королевских кровей.
Подумать только, какое неожиданно перспективное знакомство!
– Яу тоже не знал, – кот задумался. – У Морского царя их тринадцать, говорят.
А у Тохи губа-то не дура: на принцессу замахнулся.
Деревня Косые Ложки встретила нас полноценным КПП, будто мы между государствами, а не внутри Лукоморья. Настолько разительное отличие от Гниль-ноги, что я даже опешила от неожиданности. Мы припарковали избу в лесу метров за двести до деревни, на всякий случай. Я переоделась в зеленую юбку до пят и самую простую льняную блузку, какую только нашла в магазине, прикрыла свой пугающий глаз густой прядью волос, взяла документы. Надеюсь, намордник на кота здесь не потребуют. Боюсь, так мирно, как в прошлый раз, Бальтазар подобное заявление не спустит – кротости в нем теперь еще меньше, чем было.
Высокий
