откат по карьерной лестнице: из царя в простые князьяу!
Шутки шутками, а с какого перепуга царь пустоши вылез к нам, объявил себя князем и бес знает что творит с деревней? Как это возможно – купить людей вместе с их жильем? Не во времена крепостничества живем. Можно слетать к Соловью, расспросить, но мне неохота. Охрана деревни тоже примечательна: не мужики от сохи, а специально обученные воины. Подозвала ступу, и мы взлетели над Косыми Ложками.
Ничего ужасного, на самом деле, за забором не происходит: народ снует туда-сюда, куда ни кинь взгляд, что-то пилят, строят, кнутами никого не бьют. Как говорится, никогда такого не было, и вот опять – ничего не понятно. Лучники заметили нас, полетели стрелы. Не долетели, но моя темная половина сразу возмутилась:
– Может, парочкой молний их угостить?
– Окстись, безумная! – покосился на меня компаньон. – Народ чем виноват?
И то правда. Напишу лучше Кощеюшке, расспрошу, как живет, что удумал.
Два с половиной месяца прошло, как Каз ушел. Черепа его сородичей вокруг Изольды перестали цеплять взгляд. Пейзаж как пейзаж, не хуже других. Подумываю сделать из них светильники – как в сказке, да пока не знаю, каким образом. Получить знания можно, но для этого необходимо погрузиться в себя, а мой внутренний мир сейчас место не из приятных. Там лабиринт, построенный не мной, где за каждым поворотом – чужие голоса и воспоминания, и в них так легко потеряться. О чем не мог написать летописец просто потому, что не знал: в ночь потери Бальтазара в меня влилось множество чужих жизней. Они похожи на атомные тени людей в Хиросиме: вот здесь был человек, а осталась только тень – память о нем. Эти тени что-то в жизни не успели, не смогли и хотят быть услышанными, но, начав говорить, долго не замолкают. Им только дай повод, покажи, что нуждаешься в знаниях поколений, и они зашепчут наперебой, вначале тихо, затем громче и громче. Расскажут, что такое лукоморское «солнце» и какие слова надо сказать, чтобы попросить помощи, а потом возьмут свою плату – поглотят тебя. В ночь битвы я пыталась слушать только себя, отгоняя эхо чужих, и так яростно била врагов, как будто свет молний мог разогнать древние тени, загнать их в самые дальние углы лабиринта, чтобы сидели и боялись показаться без разрешения. В какой-то момент они меня побороли, словно я раздувалась изнутри под напором силы, кричала от боли, не контролируя себя, пыталась сбросить напряжение, разбивая врагов. Ядвига спасла меня.
Не хочу сойти с ума, как Кощей, но, кажется, в воспоминаниях я слышала тот язык, на котором иногда во сне говорит кот. Риск велик, но так любопытно. Поделилась с Бальтазаром своими мыслями.
– Знаешь, Ягуся, переживешь ты без светящихся черепов, а нет – сделаем их на солнечных батареях, здесь всегда отличная погода. И мои разговоры расшифруем сами, не стоит рисковать.
Из женского черепа, кстати, вышло отличное кашпо. Я его покрыла лаком и сделала подвесным для горшка с кактусом, чтобы не разбился при наших перемещениях.
Доспехи так и лежат кучей в углу, и мои, и кота. Надо бы им сундук купить для хранения. Пальцы как-то сами потянулись к подарку Ядвиги,
