на деревянной скамье, окруженная толпой людей, ожидающих, когда их жалобы будут выслушаны. На земле тлели розмарин и мелисса, и от их пьянящих ароматов воздух вокруг сделался густым и вязким.
– Предлагал ли ты сам ему еду?
Проситель ясно расслышал вопрос Медузы, но потряс головой, будто она сказала какую-то бессмыслицу.
– Он меня обворовывает. С чего бы мне предлагать ему еду?
– Именно потому, что он тебя обворовывает. Отдай ему еду. Никто не захочет того, что может получить бесплатно. Твои плоды ничуть не слаще других. Поделись с ним едой. Я очень удивлюсь, если он продолжит воровать.
– Но что, если он откажется брать? – спросил мужчина; от досады его щеки все еще были розовыми.
– Тогда, возможно, он, увидев твое сострадание, поймет ошибочность своих поступков. Если же он примет дар и продолжит красть, наверное, стоит закрыть на это глаза.
Мужчина сжал челюсти, явно не одобряя ее слова.
– То есть мне просто позволить ему красть? – сказал он.
Медуза откинулась на спинку скамьи и оглядела просителя. На его подбородке была ямочка, темные волосы липли к голове. Руку охватывал золотой обруч толще его запястья.
– Господин, отдали бы вы свою еду богам, если бы они об этом попросили?
Мужчина в замешательстве кивнул.
– Конечно. Как и любой здравомыслящий человек.
– А если бы бог ее украл?
– Боги могут брать и отдавать, как считают нужным.
Медуза улыбнулась.
– Да, могут, – сказала она. – Итак, здесь мы согласны. Но, – она сделала паузу и отодвинулась немного, – что, если этот бог скрывает себя? Как Посейдон, когда выходит на берег. Как ты определишь, что человек, которому ты отказываешься дать еды, – смертный, а не бог?
Мужчина снова затряс подбородком:
– Этот сосед жил рядом всю мою жизнь.
– И все же ты видишь его только тогда, когда твои глаза открыты. Куда, скажи на милость, он уходит, когда они закрыты или ты отворачиваешься?
Мужчина покраснел. Его вопросы заняли больше времени, чем было необходимо, и позади него уже слышалось ворчание тех, кто все еще хотел высказаться перед жрицей.
– Ты просил мудрости Богини, и она была тебе дарована, – сказала Медуза мужчине. – Ты понял меня?
Сжав челюсти, мужчина склонил голову и быстро кивнул.
– Спасибо, Госпожа, – сказал он, возвращаясь в толпу.
Большинство вопросов, которые ей задавали в тот день, были глупыми дрязгами и легко разрешимыми разногласиями. Мужчины крали еду, крали женщин, крали домашний скот – скот, о котором часто думали с большей нежностью, чем о своих женщинах.
Им не нужны боги, думала Медуза, им просто нужен кто-то: любой, кто скажет им, что и как делать.
– Мою дочь отослали домой с позором, – сказал другой мужчина, выступая
