слова не подтвердит. На рынке краденого таких бед не бывает. Заберут по дешёвке, продадут по нормальной цене где-нибудь в Майнце, Вормсе или Вюрцбурге (там у них свои люди), и все довольны. Они в наваре, а у тебя нет неприятностей.
Есть те, кто получают деньги просто так – довольствие за спокойствие. Беспокойство никто не любит. Отстёгивай и никаких проблем. А поскупишься, и стража тебе не поможет. За что им жалование платят, спрашивается? Грабёж, тройной налог! Обдирают до нитки. Они штаны протирают, наживаясь на тебе, а ты вкалываешь и собираешь крохи – вот он честный труд.
«Не нравится? А сам бы смог, хватило бы смелости?»
Грязные деньги, может, и лёгкий труд, но очень уж опасный. Не каждый захочет день за днём находиться в обществе убийц и негодяев. В трущобах убивают за деньги, из-за бабы, из злости, по пьяне и по ошибке, забавы ради или ради власти. Умереть там проще пареной репы, а убить не всякий сможет. Пусть ты здоровый, как бык – тебе и это не поможет. Нож в спину и растворились в темноте раньше, чем тело бездыханно наземь свалится.
В трущобах мало что знают о чести. Там продают невинность юных дев, а в кости ставят на кон жизни. Там лицемерию нет места. Рыцарь, священник, семьянин – всем наплевать. Можешь носить маску на людях, в трущобах в маске ты кретин. Будь ты хоть самым выдающимся вруном. О тебе знают всё. Бродяги, оборванцы, дети-сироты, простые люди, с которыми общаешься изо дня в день, все за монету донесут. Короли знают всё обо всех без исключений, и им плевать. Мораль им чужда. Тебя не осудят. Пришёл ты заказать убийство друга, хочешь продать добро ограбленных клиентов, устал трахать старуху жену, потянуло на молодых красавиц? Всё, что пожелаешь, только плати. В трущобах тот, кто никому не платит, долго не живёт. Короли – и те меняются. На смену слабым приходят сильные. Один на трон, другого в реку, куда он сам многих отправил. С каждым может случиться.
Далеко от трущоб, за кварталами купцов, ремесленников и трудяг; за тавернами, мастерскими, рынками, церквями и площадями; за вонючими выгребными канавами и гниющими вдоль дорог рыбными потрохами, есть другой Франкфурт. Сюда не каждого пускают. За высокими стенами и тяжёлыми замка́ми живёт знать. Еда здесь лучше, улицы чище и с мощением, задний двор не смердит, а благоухает – там цветник, – и люди улыбаются друг другу, даже когда убить готовы. Желают счастья и долгих лет жизни, а в сердцах проклинают. Унизят и оскорбят только публично, с изрядной долей юмора, чтобы твоя неловкость позабавила других. В глаза никто не скажет о неприязни, но подкинут свинью, едва представится возможность. Высшее общество! Все друзья и все друг друга ненавидят. Здесь правит зависть и цинизм. Не важны твои благодетели, главное – пустить пыль в глаза. Здесь соревнуются во всём без исключения. Дома, жёны, их драгоценности и пышные наряды.
Манфред бывал здесь прежде, но не вхож в круги знатных особ. Его встречали неприязнью. Смотрели сверху вниз, словно на грязь, всё норовили стряхнуть на пол. Ты на подошве можешь разместиться, но
