на ужин до прихода мистера Чжана, мистера Мэддокса и мистера Хилла, – сказала Сильвия. – Вы же не хотите, чтобы они стояли перед обедом и пытались вести светскую беседу без переводчика, мистер Мэддокс этого терпеть не может.
Софи тихо вздохнула:
– Разумеется.
– Вы знакомы с комплексом «Магнолия Плаза»? Я дам вам карту, если…
– Я знаком, – раздался у нее за спиной низкий голос Ванна, – я позабочусь, чтобы мисс Валенте вовремя добралась туда.
Софи последовала за Ванном в лифт, слишком уставшая, чтобы смущаться. Глаза щипало, горло саднило. Она откупорила бутылку с водой, которую он дал ей раньше, и сделала большой глоток.
– Выносливые парни, – заметила она.
– Ты тоже, – отозвался Ванн.
Софи искоса взглянула на него и опустошила бутылку.
– Правда, – заверил он, – не думай, что Малкольм не обратил на тебя внимания.
– О, пожалуйста, – протянула она, – за весь день он ни разу не взглянул на меня. Разве что сердито посмотрел из-за того, что я опоздала сегодня утром. И когда закашляла. Кстати, спасибо за воду.
– Именно это я и имел в виду, – сказал Ванн. – Малкольм не вознаграждает совершенство. Он ожидает этого как должное. Он не замечает, когда все идет нормально, но, если не дотянешь до его стандарта, непременно сообщит.
– Так его игнор весь день – хороший знак?
– Очень хороший, – сказал он, – ты превосходно работаешь. Я не говорю по-китайски, поэтому не могу поручиться за твои языковые навыки, но весь день шло плодотворное обсуждение. Мы добились большего, чем кто-либо из нас ожидал. Благодаря тебе.
– Хм. – Софи убрала бутылку в сумочку. – Очень любезно с твоей стороны. Малкольм всегда такой?
– Трудоголик, сверхсосредоточенный, одержимый? Да. И он ожидает такой же маниакальной сосредоточенности от всех, кто работает на него.
– Мне говорили, что с ним трудно работать, – сказала Софи.
– Он пользуется дурной славой, – согласился Ванн, – надо быть похожим на него, чтобы заслужить его одобрение.
Она не могла не пойти на риск и сделать все, чтобы узнать своего биологического отца. Когда ее мать узнала о прогрессирующем заболевании поджелудочной железы, она испугалась, что Софи останется одна в этом мире, и очень настойчиво потребовала от дочери обещания, что та встретится с Малкольмом, его племянницей и племянником, как только она уйдет.
Несколько недель назад Софи приступила к выполнению последнего желания матери.
Она до сих пор помнила мамину холодную, исхудавшую руку, сжимавшую ее пальцы:
– Ты можешь дать им больше, чем получить от них. Им повезет, если они узнают тебя.
От воспоминаний к горлу подступил ком.
Софи оценила мамины усилия. Но Малкольм Мэддокс был трудным человеком. Даже неприятным. Шанс, что Малкольм признает ее
