в сторону Блейда:
– Конечно.
Оставляя проталины от ног Эйдена, которые Норд заметил только сейчас, они добрались до города. Дождь как раз начал моросить и медленно набирал силу. Сегодня до ливня он не разойдется, но затянется надолго.
Норд облокотился спиной о стену своего дома и размышлял, что может чувствовать Эйден, подставляя лицо дождю. Оно выражало полное спокойствие, но веки время от времени все равно беспокойно дергались.
Норд перевел взгляд на трех мальчишек, прыгающих по лужам и ломая на них тонкую корочку льда. Обычные забавы обычных детей. Он вспомнил свое детство, наполненное тренировками, обучением и лишенное всяких подобных детских радостей. Иногда разве что удавалось ненадолго сбежать из дома и покататься на коньках, но если отец узнавал об этом, то тренировки утяжелялись, а время на отдых при этом значительно сокращалось. И по ночам он даже не мог доползти до кровати и засыпал на холодном полу тренировочного зала.
– Сколько тебе было, когда ты взошел на трон?
– Восемь.
«Восемь! Ничего себе!»
Не стоило даже спрашивать, как прошло его детство. Все было и так понятно – огромная неконтролируемая огненная сила, смерть родителей, разрушенный замок, управление городом и людьми… и война с западной частью – его просто не было.
– У тебя были друзья? Или хоть кто-то рядом?
– Нет, я был один, – Эйден задумался. – А Освальд считается?
Они оба сдавленно засмеялись, объединенные похожими ситуациями. Но вот только у Норда был какой-никакой отец, Инга и даже Маркус. У него не было друзей, но он все равно никогда не был один. Эйден же прошел через все практически в одиночку. Это неприятно укололо Норда, он мысленно искренне посочувствовал ему и одновременно восхитился, понимая, что он сам бы не справился без заботы Инги и поддержки Маркуса.
Норд протянул Эйдену свой мизинец, как это делала ребятня на улицах Блейда:
– Давай будем друзьями?
Эйден озадаченно взглянул на мизинец, зачесал мокрые волосы назад и стер со лба очередную капельку дождя:
– Это же детская ерунда.
– У меня не было детства, у тебя, судя по всему, тоже. Думаю, может, стоит наверстать хоть что-то?
Эйден с полминуты изучал лицо Норда, затем снял перчатку, и в следующее мгновение они уже сомкнули оба мизинца. Одинокий луч солнца пробился через толщину туч, придав глазам Эйдена еще большей яркости, что, как показалось Норду, было далеко не совпадением. Солнце всегда следовало за ним.
– Этот жест означает…
– Да. Значит, мир?
– Мир, – выдохнул Эйден. – Я думал, что война закончится каким-нибудь длиннющим договором на несколько томов, крепким рукопожатием или смертью одного из нас. Но я на самом деле рад, что она закончилась клятвой на мизинчиках.
Их легкий смех прервала открывающаяся дверь.
– Ах, это вы, молодые люди, – облегченно произнесла Инга, когда рассмотрела, кто перед ней. – Я услышала, что кто-то разговаривает,
