солнечный свет. Уже можно?
Эйден кивнул, показывая на полную чашку, из которой поднимался пар.
– Да-да, конечно. Только осторожно, очень горячий, не обожгитесь.
Эйден отхлебнул сразу полчашки, смакуя вкус, за второй глоток полностью ее осушил.
– Все… в порядке? – спросил Норд и закусил губу. Смотря на то, как Эйден залпом выпил горячий чай, его собственные губы и горло будто сильно обожглись, хотя он даже еще не притронулся к своей чашке.
– Да, вполне, почему ты спрашиваешь?
Норд жестом показал, что, мол, ничего, все нормально и сделал маленький глоток, но его взлетевшие брови так и остались где-то на лбу.
– Довольно интересный вкус, приятный, – Эйден повернулся к Инге.
– Еще? – улыбнулась она, неумело пряча удивление.
– Да, если можно.
Экономка снова захлопотала над чайником.
– Откуда у вас травы? Здесь же постоянные заморозки и снег.
– У нас есть различные хитровыдуманные теплицы. Хотя от них толк небольшой, мало что вырастает, в основном все гибнет, – Инга вздохнула и налила в его чашку новую порцию чая.
– Я бы мог помочь с этим.
– Ох, это было бы чудесно, – она по привычке положила руку ему на плечо.
Норд нервно сглотнул, боясь, что он сейчас сбросит руку, как это было с Кассандрой, и этим сильно напугает Ингу. Но он всего лишь пристально смотрел на нее, в глазах молнией блеснули искры. С таким выражением лица люди обычно проваливаются в прошлое.
Он звонко смеялся и бегал вокруг матери, иногда прячась в складках ее пышного платья.
– Если я сейчас тебя поймаю, то защекочу! – она попыталась сделать злой голос, но у нее не получилось.
– Не поймаешь, не поймаешь, не поймаешь!
Но она ловко схватила сына, когда он снова пробегал перед ней. Эйден завизжал, нехотя принимая поражение.
– Поймала! – она легко подняла его на руки и принялась щекотать и расцеловывать в обе щеки.
Он, хохоча, завизжал еще громче.
***
Эйден первый зашел в одну из застекленных теплиц, на стеклах которой мороз рисовал свои узоры, и критически окинул ее взглядом. Норд с Ингой поспешили следом. В ней казалось еще темнее, чем на улице с редким солнцем. На твердой земле росли разнообразные растения, некоторые причудливой формы и цвета. Но все они увядали буквально на глазах: какие-то окончательно засохли или вяло распластались по земле, от каких-то остался лишь голый стебель.
Эйден накинул на голову капюшон, чтобы не испугать Ингу изменением во внешности, присел на корточки рядом с маленьким поникшим цветком, чья головка наклонилась вниз, почти до самой земли. Он сочувственно осмотрел его, снял перчатку с правой руки. Осторожно прикоснувшись подушечками пальцев, из которых хлынул свет, к вялому бутону, он потянул его вверх.
Жилки лепестков замерцали, как и вновь выступившие вены короля. Эйден тянул его все выше, стебель струился, извивался и следовал за его рукой, обвивая его пальцы,
