style="font-size:15px;"> Скажи себе в горах Саё-но Накаяма:
Вот здесь он тоже отдыхал в тени!
Некого больше манить!
Как будто навеки замер,
Не шелохнется ковыль.
Послышится вдруг «шорх-шорх»
В душе тоска шевельнется…
Бамбук в морозную ночь.
Здесь я в море брошу наконец
Бурями истрепанную шляпу,
Рваные сандалии мои.
Не узна́ют суровой зимы
В этом доме… Пестика дробный стук
Словно сыплется частый град.
В тесной хибарке моей
Озарила все четыре угла
Луна, заглянув в окно.
Тоненький язычок огня —
Застыло масло в светильнике.
Проснешься… Какая грусть!
Ворон-скиталец, взгляни!
Где гнездо твое старое?
Всюду сливы в цвету.
Поля по-зимнему глядят.
Лишь кое-где крестьяне бродят,
Сбирая листья первых трав.
Бабочки полет
Будит тихую поляну
В солнечном свету.
Случается и ногам кораблей
В такой весенний день отдыхать.
Персики на морском берегу.
Встречный житель гор
Рта не разомкнул. До подбородка
Достает ему трава.
На луну загляделись.
Наконец-то мы можем вздохнуть! —
Мимолетная тучка.
Как свищет ветер осенний!
Тогда лишь поймете мои стихи,
Когда заночуете в поле.
К утренним вьюнкам
Летит с печальным звоном
Слабеющий москит.
И осенью хочется жить
Этой бабочке: пьет торопливо
С хризантемы росу.
Цветы увяли.
Сыплются, падают семена,
Как будто слезы…
Порывистый листобой
Спрятался в рощу бамбука
И понемногу утих.
Старый пруд.
Прыгнула в воду лягушка.
Всплеск в тишине.
Сколько снегов уже видели,
Но сердцем не изменились они —
Ветки сосен зеленые!
Внимательно вглядись!
Цветы «пастушьей сумки»
Увидишь под плетнем.
Храма Ка́ннон там, вдалеке,
Черепичная кровля алеет
В облаках вишневых цветов.
О,
