с другой стороны. Меня, лежащего на обледеневшем асфальте, били трое или четверо мужчин.
Это наказание за мою несговорчивость продолжалось, к счастью, недолго. Холодная, изрезанная глубоким протектором подошва зимнего сапога придавила мою руку, все еще сжимающую ручку кейса. Я заорал от боли; казалось, что мне на руку наехал КамаАЗ. Если бы я не разжал пальцы, то сапог превратил бы мою кисть в отбивную. Сплевывая кровь, бормоча какие-то смешные угрозы, я с трудом поднялся на четвереньки и посмотрел вслед незнакомцам. На фоне горящих фар я видел лишь их силуэты и черный квадрат кейса, похожий на знаменитую картину Малевича. Я чувствовал себя втоптанным в грязь в самом прямом смысле и, не пытаясь встать на ноги, привалился спиной к металлической ограде.
Снова хлопнули дверцы. Машина, с визгом сорвавшись с места, проехала несколько десятков метров и свернула в темную подворотню. Жадность фраера сгубила, повторял я в уме, уже не испытывая ни горечи, ни боли, а лишь какое-то странное опустошение и даже облегчение.
То, что произошло потом, вывело меня из коматозного состояния в одно мгновение. Едва красные габаритные огни автомобиля скрылись за подворотней, как асфальт, на котором я сидел, содрогнулся от мощного взрыва, и я увидел, как из черного проема, где исчезла машина, вырвалось ослепительное пламя и брызгами полетели искореженные детали машины. Еще не понимая, что произошло, и обуреваемый лишь желанием увидеть финальную сцену, я вскочил на ноги и кинулся в подворотню.
Машина, а точнее, ее покореженный каркас, чадил и сыпал искрами. Крыша кабины, развороченная мощным взрывом, напоминала жерло вулкана. Двери были сорваны с петель и, изуродованные до неузнаваемости, валялись на асфальте. Крошки стекла хрустели под моими ногами, как прибрежная галька. Вылившийся бензин горел поверх льда, словно жертвенный огонь. Изувеченные, истерзанные тела моих обидчиков свисали с порогов машины, словно сваленная в кучу одежда.
Это что ж случилось, бормотал я, медленно подходя к останкам. Это кто ж их так…
Я наступил ногой на маленький черный предмет, посмотрел на него и сразу узнал в нем ручку от своего злополучного кейса. И тут до меня дошло, что мое золото не досталось никому и взлетело на воздух. Осознание этого было настолько страшным, настолько чудовищным, что меня вмиг прошиб холодный пот. Лучше бы они благополучно продали его антикварам, подумал я. Столько золота пропало даром!
Я стал шарить глазами под ногами, в надежде найти хотя бы одну монету, но не видел ничего, кроме осколков стекла и покореженных кусочков кузова. Куда ж они подевались? – думал я, опускаясь на колени и заглядывая под днище машины. Испарились, что ли?
Мужчина в длинном пальто лежал рядом с залитым кровью лицом. Доигрался, свинья, подумал я с удовлетворением и остро, до безумства, захотел продолжения драки.
Почти шесть тысяч золотых монет размером с трехкопеечную монету исчезли из изуродованной машины,
