авторы утверждают, что одна из задач института компромисса в борьбе с преступностью – защита граждан от угрозы реального посягательства, когда безопасность их жизни и здоровья целиком зависит от усмотрения виновного, – проявляется на примерах освобождения от уголовной ответственности лица, похитившего человека или захватившего заложника и освободившего его[208]. Думается, что данный компромисс, в первую очередь, стал возможен потому, что имело место поведение виновного, отражающее его деятельное раскаяние, что степень его общественной опасности снизилась. Без такого снижения о защите граждан от угрозы реального посягательства говорить бы не пришлось.
В трактовке упомянутых авторов идея компромисса порой обретает искаженное отражение и в принципах уголовного права (законодательства). Так, они утверждают, что в связи с включением в УК большого количества норм, допускающих компромисс в борьбе с отдельными видами преступлений, законодателю пришлось предварительно отказаться от принципа неотвратимости ответственности[209]. Трудно сказать, когда этот принцип приобрел статус законодательного, поскольку ни прежнее, ни нынешнее российское уголовное законодательство (в отличие от доктрины уголовного права) такой принцип не закрепляло и не содержит по сей день. Более того, отказаться от неформального использования в правоприменении данного принципа уголовного права было бы легкомыслием и поставило бы под удар всю идеологию противостояния преступности.
Здесь же авторы указывают, что законодателю в связи с этим пришлось сделать выбор между двумя конституционными принципами: принципом признания лица виновным только приговором суда (ст. 49 Конституции РФ) и принципом, провозглашающим приоритетную охрану прав и свобод человека и гражданина (ст. 2 Конституции РФ), что в этой дилемме законодатель отдал предпочтение второму принципу[210]. О каком выборе идет речь? Возможен ли он вообще?
Авторы, по-видимому, правы в том, что институт компромисса, с одной стороны, ведет к экономии уголовной репрессии, а с другой – становится правовым стимулом, побуждающим виновных к сотрудничеству с органами уголовной юстиции, и тем самым закладывает у таких лиц основы нравственного перелома[211]. Однако настораживает категоричность данного утверждения, подчеркиваемая словами «неизбежно ведет». Будто бы применение акта об амнистии, освобождение лица от уголовной ответственности (или наказания) в связи с болезнью и пр. с неизбежностью закладывают в сознании лица, совершившего общественно опасное деяние, такие основы.
Все виды компромисса данные авторы условно разделяют на восемь групп: 1) безнравственный, 2) неоправданный, 3) унизительный, 4) мнимый, 5) спасительный компромиссы, а также 6) компромисс-«уловка», 7) направленный на консервацию конфликта и 8) разумный компромисс
См.: Приоритеты и тенденции. Доклад министра внутренних дел генерала армии Раглида Нургалиева на расширенном заседании коллегии МВД России // Щит и меч. – 23.02.2006. – № 8. – С. 4–5.
См. уголовное дело № 93238 СО 1 ГОМ Ленинского РУВД г. Н. Новгорода, прекращенное 09.04.1995 г.
Некоторые авторы называют такое состояние социальным инфантилизмом подростка (см.:
См.:
