Хитрый отрок не просто так притащил с собою девчонку! Знал – господин сотник любит все сведения из первых рук получать. Чтоб чужие доклады не пересказывали.
– Ну? Говори, говори, Звенислава, – сотник ободряюще улыбнулся… и вдруг заметил, что с девушкой что-то не так!
Ну да – не так. И глаз правый заплыл, и щека опухла. Синяк, правда, белилами замазан тщательно, но…
Девушка заметила пристальный взгляд и опустила очи долу. Миша встал, подошел, взял деву за подбородок:
– Дед. За корову.
Не спросил, скорей – утвердил.
Звенислава грустно кивнула.
Ну да, избил. А что? В своем праве! Большак в крестьянской семье – хозяин, что хочет, то и воротит. Формально – прав, и не придерешься. Разве что… неформально как-то… Ладно, припомним!
– Ты говори, говори, Звеня…
– Я там, на лугу, цветочек нашла… Ну, ромашку… Выкинула потом…
– Так-так!
Михайла знал: Звенислава – девушка умная и зря болтать не будет. Коль уж сама с докладом явилась, значит, что-то ее растревожило, подозрительным показалась.
– Ну, вот. Вроде ромашка как ромашка. Только высохшая. Гладенькая вся, словно ее специально высушивали… а потом на одежку пришили. Я понимаю, коли венок, но…
– Ну, ну! Говори, что думаешь.
– Лешаки это, больше никто. У них такая одежка, и лоскутки-ленточки, и трава, и цветы. Чтоб незаметно было!
Лешаки… А ведь и правда! Невидимые воины из земель Журавля! Сейчас – себе на уме, некоторые кому служат – непонятно. Лешакам незаметно подобраться, бесшумно, невидимо, – раз плюнуть. Могли? Вполне. Но зачем им это? Вернее – кто бы их мог послать?
Тут и Велька свое словечко вставил:
– Лешаков-то и наши могли пропустить. Не заметили.
А ведь прав! Прав, черт рыжий. Эх, нехорошо все это… нехорошо…
– Ладно, Звенислава-краса. Спасибо! На вот тебе ногату – к глазу приложи…
Сотник протянул девушке серебряную арабскую монету – дирхем, из тех, что ходили на Руси-матушке под именем кун да ногат.
– Благодарствую, господине, – встав, дева поклонилась в пояс.
– А с дедом твоим я…
– Ой! – Звенислава повалилась на колени. – Не надо ничего с дедом… Не надо, чтоб знал… Да и не дед он мне – большак просто.
– Хорошо, хорошо, поднимайся… Не буду, – похлопав девушку по плечу, тут же пообещал сотник. – А ты не пропадай, к нам вот, в городок, заглядывай. Знай, мы тебя тут помним и всегда ждем. Ежели вдруг беда какая – не молчи, приди.
Едва успели уйти эти, как пришла Добровоя. Стражники долго не хотели девчонку пускать – не глянулась, да и не из городка – чужая, ни воинов, ни матушек-наставниц не знает. Не пускали. Однако не на ту нарвались! Добровоя – девчонка упрямая, уж коли чего захочет – добьется не мытьем, так катаньем. Вот и сейчас…
Михайло вышел на шум, на
