взглядом скользил по лодьям. Позади князей стоял воевода, рослый крепкий мужчина лет сорока, с русыми, подёрнутыми сединой волосами, с лицом, иссечённым степными ветрами. Князья держали при себе постоянную большую дружину, не знающую иной семьи и преданную только им. Лодьи подходили к берегу.
Прибежал запыхавшийся стражник из береговых засад и прокричал:
– Князья! На Днепре у берега остановилась лодья с купцами, гости говорят по-славянски, они приглашают вас посмотреть их товары и принять дары.
Благодаря киевским князьям заезжие гости часто появлялись в Киеве и привозили товары на продажу и обмен. Часто прибывали гости и с Ильменя. Киевляне были рады купцам. К гостям всегда выходили киевские князья и расспрашивали, что нового на Ильмень-озере. Во времена самого Рюрика их никто не беспокоил, и князья уверились, что северный владыка смирился с мыслью о разделе земель и не желает идти на них войной, как они предполагали вначале, когда захватили Киев. Вот и сейчас они обрадовались прибытию лодьи с купцами и, не подозревая ничего дурного, поспешили на берег.
Аскольд после приезда из Константинополя переживал счастливое время любви. Это было уже не то бурное чувство, полное мук и томления, которое он испытывал когда-то. Нет, это была кроткая, всё умиротворяющая, всё смягчающая любовь, тихая, спокойная, постоянная. Князю очень повезло с третьей женой – красивой, румяной, с тонкими бровями и яркими серо-голубыми глазами. Прошлой осенью ей исполнилось девятнадцать лет. Всем своим обликом княжна излучала здоровье и бодрость. Даже россыпь золотистых веснушек на носу не портила её, а лишь ещё больше оживляла лицо, делала красоту и молодую свежесть ярче. Она с зимы ждала второго ребёнка. Аскольд чувствовал, что не только он любит, но и всем сердцем любим женой. Ирина, по присущей славянкам скромности, не показывала ему своих чувств, но по её взглядам, по голосу Аскольд видел, что жизнь её полна только им одним. Он вспомнил вчерашний вечер, когда зашёл в опочивальню, где Ирина ждала его.
– Ты так мало времени мне уделяешь, ладо мой, а я всё-таки женщина, твоя жена. – Ресницы её качнулись, алые губы коснулись его губ.
Аскольд обнял жену, прижал к себе и сразу почувствовал напряжение в теле. На секунду он застыл, а затем с глухим стоном и с новой силой обнял её, и она оказалась так тесно прижатой к нему, что почувствовала, как в её груди отдаются мощные удары его сердца. Её руки обвили его шею, мозг пронзили огненные вспышки, едва не лишающие её рассудка. Он поднял её на руки и понёс к лежанке… Ночь была волшебной, никогда ничего похожего Ирина не испытывала: она была во власти необыкновенных ощущений и не понимала, что с ней творится. Аскольд был необыкновенно ласков и требователен.
И вот теперь Аскольду очень захотелось сделать жене подарок, и он поспешил на берег вместе с Диром. На берегу стояла обычная купеческая лодья; единственное, что показалось князьям странным, так это то, что она пристала к берегу в отдалении от пристани, в глухом и безлюдном месте. Однако
