взвизгнула Эри. Метнулся к ней, схватил за руку и прошипел:
– Заткнись! Он знает, что делает.
Сообразил наконец, что Джек нарочно не трогает сумасшедшего – которого мог бы вырубить одним ударом. То, что происходит – представление, игра на публику. Джек демонстрирует, на что способен. Как и то, что для него это – всего лишь лёгкая разминка.
Только бы рана не открылась! Не зажила ж ещё толком… Нашёл, тоже, время понтоваться.
Озверевший абориген снова пронёсся мимо Джека.
– Не устал? – сочувственно спросил тот.
Мужик, с трудом устоявший на ногах – готовясь к удару, которого не случилось, по инерции пролетел далеко вперёд, – выпрямился. Повернулся к Джеку.
– Отдохнул бы ты уже, – миролюбиво посоветовал тот. – Чай, не пацан, так носиться! Посиди, перекури. Поляну накроем, девчонок позовём… Чем не жизнь?
Чем не понравилась мужику описанная жизнь, Серый так и не узнал. Абориген снова взревел от злости, вскинул над головой топор, как будто собрался разрубить Джека пополам, и ринулся на него.
– Да что ж ты такой нервный? – расстроился Джек. – Утомил, ей-богу, – и вдруг резко, стремительно нырнул под соперника.
Толпа снова ахнула. А Джек схватил мужика за руки, сжимающие топор, и бросил через себя. Абориген исполнил в воздухе эффектный кульбит и шмякнулся на землю, крепко треснувшись затылком.
Джек выпрямился.
Небрежным ударом ноги выбил из рук поверженного врага топор. Наклонился, подобрал. Постучал головой топора о ладонь. И непринуждённо осведомился, оглядывая застывших людей:
– Чей?
Подождал. Не дождавшись ответа, пояснил:
– Не мужик. Топор.
Толпа молчала.
– Ничей? – расстроился Джек. – Пойти, у соседей спросить?
– Наш, – отозвался женский голос.
От толпы отделилась стройная, красивая женщина. Почему-то густо покраснела и поправила косынку на голове.
– Ух ты, – обрадовался Джек. – Здравствуй, красавица! Давненько не видались.
– Мира и добра, – откликнулась женщина. И тут же нахмурилась. – Поклянись, что не обидишь нас!
– Дак, топор-то не спёр, – рассудил Джек. – Наоборот, вернуть хочу. – Подбросил топор, поймал за топорище и подал женщине: – На, держи. И, это. – Он неодобрительно поцокал языком. – Присматривать надо за имуществом! А то, вишь, какая фигня получается. – Пошевелил ногой неподвижное тело берсерка – тот, видимо, от удара о землю вырубился и на внешние раздражители не реагировал.
– Ох, Степан! – спохватилась женщина, – бедненький! – Отмахнулась от Джека и топора: – Потом. Положи куда-нибудь, после отдашь, – и присела на корточки возле поверженного.
Положила пальцы на запястье, щупая пульс. Захлопотала:
– Мать Серафима! Александра! Воды принесите!
– Вот, так всегда, – проворчал Джек, – вот
