исправляла, дописывала, перечитывала и снова правила.
Время летело быстро, лишь ощутив сильный голод, Изольда закрыла ноутбук. Умывшись, принялась готовить завтрак, поглядывая в окно. Закипел чайник, выключила и заметила, что Трофим стоит в дверном проходе и сосредоточенно смотрит на нее. Хотела поздороваться, но не смогла – цвет его глаз привлек ее внимание.
– Привет! – первым сказал Фима.
– Я не слышала, как ты пришел.
– Утром или сейчас?
– И на рассвете тоже. Твои глаза. Необычно светлые. Носишь линзы?
– Нет. Что же в них необычного? – подошел, обнял одной рукой, второй взял за подбородок и приподнял ее голову. – Вроде как серые.
– Нет. Они с голубизной. Они бездонные…
– Не правда. – шептал он, нежно целуя ее. – Бездонный лишь омут женских глаз.
Изольда не отвечала, тая от его нежности, ровно до тех пор, пока кухня не наполнилась дымом.
– Ну вот! – воскликнула она: – Омлет сгорел. Фимка!
– Чего сразу я? Сгорел и сгорел. Собирайся, поедем в магазин.
– Я, между прочим, есть хочу.
– Так это, между прочим. Вот если сильно или очень, или до полуобморока.
– Болтун! – надула губы.
Фима снова взял ее за подбородок, притронулся к губам и отошел к холодильнику, достал масло, колбасу, сыр, нарезал бутерброды:
– Прошу, моя Изольда!
– Благодарю. – присела, согнув одну ногу в коленке, отламывала кусочки, кладя в рот, тут же запивала.
– Ну, кто так ест? – взял бутерброд, прикончил его в два укуса. – Вот так надо.
– Шут!
– Спасибо тебе. – бросил он, снова наполняя себе чашку.
– За что?!
– За уют в моей берлоге.
– Сочтемся.
День пролетел быстро. Съездили в магазин, посетили кафе, заехали еще в один и накупили разных мелочей, необходимых Изольде. Вернулись домой, вдвоем приготовили ужин и, смеясь, ужинали. Изольда даже забыла, благодаря чему оказалась в его квартире и поэтому, когда Трофим обратился к ней с вопросом, не поняла, о чем он.
– Что?
– Что это было, у тебя на зеркале? – повторил он вопрос: – Давай, рассказывай, только все.
– Знала бы что рассказывать, сказала бы.
– Изольда! Я может, и выгляжу простаком, но далеко не глуп. Ты знаешь, иначе бы не испытала такого испуга. Золя! Я хочу помочь.
– Я, правда, не понимаю, что это значит, зачем, а главное – кто написал у меня на зеркале те буквы.
– Ну что же. Раз не хочешь мне говорить, завтра поедем в полицию, пусть они во всем разбираются.
– Прекрати!
– Это ты прекрати разыгрывать хладнокровие и смелость.
– Но я, правда, не понимаю значения именно
