группы «Моторхед» или Джимми Хендрикса. Помню, как отрезал от резиновых перчаток не знаю, как эта штука называется – такое тонкое колечко, и вставлял его в катушечный магнитофон вместо порванного пассика. Как смотрел в первом сямженском видеосалоне «Американского ниндзя», «Рэмбо» и фильмы с Синтией Ротрок. Помню, как плакала мама, когда нам в начале девяностых отрезали телефон за неуплату. Номер до сих пор помню – 2-13-36. Помню фотоаппарат «Смена 8-м» и то волшебное чувство, когда при свете красного фонаря на фотобумаге вдруг проступает картинка.
А сейчас я могу смотреть на телефоне кино в высоком разрешении. В моем букридере – около 500 книг, которые нужно прочитать. Память моего плеера вмещает примерно в двадцать раз больше музыки, чем у меня ее было лет в двадцать пять, а у меня ее было много. Мои часы могут выходить в интернет. Часы, мать их!
Но самое интересное не это. В конце концов, двадцать пять лет – это большой срок. Интересно то, как изменился мир за последний год. И как он изменится еще.
***
Что получается, когда в кино нет ничего лишнего – это любой фильм Брессона. Полтора часа Брессона весят столько же, сколько три часа любого другого режиссера.
***
Давно думаю о том, что сценарий пишет автор, а пьеса сама себя пишет.
***
В Сямже очень короткое лето В середине мая в тени может лежать снег. В конце сентября может пойти снег. В июне еще очень холодно. В четыре утра просыпаешься оттого, что солнце лупит в окна. Думаешь – ура, сегодня наконец-то можно будет купаться. А часам к десяти утра все небо затянуто тучами, а к обеду собирается дождь. И так день за днем. По настоящему жарких дней за все лето выдается около недели, может быть, дней десять в конце июля – начале августа. А иногда и только один день. Обычно ледяная, вода в реке прогревается настолько, что можно лежать в воде и не чувствовать ее вокруг себя. Машины проезжают по дороге, поднимая пыль и кажется, что эта пыль делает воздух еще горячее. Очень высокая влажность, поэтому кажется, что на улице жарче, чем есть на самом деле. Коллега отца выходит из леса и заходит к нам, попросить напиться воды. Лес гудит от комаров. Но как писал Толстой в «Казаках» – если бы не было комаров, то не было бы и этого жгучего ощущения счастья. Счастье – найти прошлогоднюю вырубку, усыпанную земляникой и обирать ее ягодка за ягодкой в кепку, потому что не возвращаться же домой за корзинкой. Вечером сидишь на крыльце с Набоковым в руках. Напротив сосед дядя Саша сидит на крыльце, курит. Второй сосед дядя Саша ремонтирует трактор. Мама в доме варит варенье из собранной земляники, папа что-то строгает в гараже, Ленка играет с девчонками. А мимо по дороге проходят под ручку две десятиклассницы – красивые, как две королевы. Проходят сначала в одну сторону, а потом в другую. И вся улица на них смотрит. И все. Только один такой вечер, а назавтра слушаешь «Riders on the storm» на проигрывателе, песня заканчивается, а звук
