в овеянной порохом кровавых боев шляпе с революционным трехцветным плюмажем. Так в нарушении дипломатического этикета Бернадотт повсюду требовал себе первого и самого почетного места, вызвав тем самым естественное раздражение у русского посла Андрея Разумовского, который был в дипломатическом корпусе Вены дуайеном и не собирался уступать пальму первенства «французскому бунтовщику». Кроме того, французский генерал, прибыв в Вену, не стал наносить протокольные визиты своим коллегам-послам (Австрия, кстати, ждала не посла, а всего лишь… посланника, потому что сама готовилась отправить в Париж только посланника!), но разослал всему дипкорпусу свои визитные карточки, в которых снисходительно указал, что сам он протокольные визиты принимать готов. Все это в дипломатическом этикете было неприемлемо и, естественно, что никто не собирался этого делать, поскольку первые протокольные визиты, независимо от национальности и возраста, должен наносить коллегам только что прибывший в столицу дипломат, а не наоборот. Не случилась у него встреча и с эрцгерцогом Карлом, с которым он совсем недавно с переменным успехом «фехтовал» на полях сражений. Хотя, по началу все к этому шло, но затем по ряду «субъективных» причин (со стороны австрийского полководца?) рандеву не состоялось. Исключение Бернадотт сделал лишь для послов Турции и Испании. Отношения с влиятельным главой гофкригсрата (придворного военного совета) бароном Тугутом у него не сложились вовсе, прямо как у «кошки с собакой».
Вполне понятно, что все эти «революционные выкрутасы» эпотажного французского генерала и его вечно «собачившихся» офицеров-«подручных» вызвали у австрийцев желание не… портить настроение французскому послу и предупреждать любые его желания. Дело в том, что уже тогда Австрия начала готовиться к новой войне с Францией и никак не хотела до поры до времени обострять отношений. С первого же дня пребывания Бернадотта в Вене за ним и его непотребными «удальцами» было установлено плотное наружное наблюдение, а тайная полиция приняла все меры к тому, чтобы завести в посольстве французов своего агента. Очень скоро император Франц II с большим интересом читал материалы слежки и разработки французских дипломатов.
Дело в том, что с именем порывистого и заносчивого «горе-дипломата» Бернадотта связана целая череда опасных с точки зрения политика (но не военного) казусов и досадных промашек.
Самый громкий конфуз случился 13 мая 1798 г., когда Вена праздновала годовщину выступления своего ополчения против войск Бонапарта в Штайермарке. Против всех дипломатических правил Жан-Поль-Батист приказал повесить на балконе посольского дома большой трехцветный флаг республиканской Франции с надписью «Французская республика. Посольство в Вене», чем вызвал взрыв народно-патриотического возмущения у австрийцев, только что позорно проигравших войну Бонапарту.
Этот
