столом со свечами любимая женщина, нервно сжимая в руке мобильный телефон. А его, как беспризорника, уносил неизвестно куда какой-то странный паровоз. “С какого перепугу меня вообще подобрали? Машинист, видать, добрый попался, вник в ситуацию. Надо бы как-то отблагодарить что ли, по прибытию…”
Тихо постукивали колёса, стыки рельс мерно отсчитывали путь, тёплая струя воздуха сушила на беглеце одежду. Внезапно навалившаяся усталость стала клонить в сон. Прислонившись головой к стенке, Родион погрузился в томную полудрёму. Неизвестно сколько прошло времени, видимо, не так уж и много. Звук отодвигающейся двери тамбура выдернул Родиона из забытья. Он приоткрыл глаза.
В тёмном конце вагона возникла фигура человека. Задвинув за собой дверь, человек не спеша двинулся по проходу, с каждым шагом всё явственнее проявляясь в свете единственного светящегося плафона. Он был одет в тёплую рабочую спецовку, такие же штаны и кирзовые сапоги. Голову его венчала форменная фуражка с чёрным блестящим околышем и какой-то кокардой посередине. Человек заметно прихрамывал на правую ногу. Несмотря на это, походка его казалась какой-то жёсткой и уверенной. Дойдя до скамьи с Родионом, человек остановился и повернулся к нему. Он был чуть выше среднего роста, сутуловат, но широк в плечах. На вид ему было около пятидесяти. Лицо его покрывала короткая, но густая щетина и сеть мелких морщин вокруг серых глаз, как-то пристально, изучающе смотревших из-под лохматых бровей. “Контролёр, что ли? – подумал Родион, разглядывая пришельца, – зырит явно не без интереса, а предложить-то ему нечего. Значит, ближайшая станция моя”. Родион, слегка приподняв брови, вопросительно уставился в лицо контролёру.
– Ну, что, отогрелся, соколик? – с едва заметной улыбкой спросил тот. Тон его хрипловатого голоса показался Родиону каким-то нестрогим, неказённым. “Глядишь, может и пронесёт, мир не без добрых людей”.
– Да, уж с этим у вас порядок, – Родион кивнул головой на тихо дышащий теплом обогреватель. Человек немного постоял, молча поизучав его взглядом, затем вошёл в проход и уселся на скамью, напротив.
– Тебя как звать-то? – спросил он, сняв с головы фуражку и пригладив ладонью негустую с проседью шевелюру.
– Родион я, Иванов сын, – ответил Родион, стараясь перевести разговор в шуточно-дружелюбное русло, – а вы, батя, кем будете?
Незнакомец помедлил с ответом, глядя в тёмное окно.
– Афанасий я. Проводником здесь.
Немного помолчали. Родион, справившись о должности нового знакомого, ждал неприятных вопросов о билете и прочей казённой ерунде.
– От кого тикаешь-то, Иванов сын? – с улыбкой спросил проводник, пристально заглянув в глаза Родиону.
– Грех, сказать, батя. От долгов. Доигрался я.
– Хм-м, – Афанасий немного нахмурился, – Сказать-то не грех, а вот от долгов бегать – дело не богоугодное. Равно как и судьбу на удачу
