нет хорошего и плохого. В нём не может и не должно быть стандартов. Есть только «моё» и «не моё». Остальное – шум.
– Видишь пожилую пару? Мужчина с тростью и женщина с блокнотом, – шепчет знакомый голос за спиной, и, ослабевшая после сложного дня, я откидываюсь на грудь Резника.
Вздыхаю, прикрыв глаза. У меня перерыв. Пусть пользуется мною, как хочет.
– Ш-ш-ш, спокойно, расслабься! – Резник прижимает меня к себе, поглаживая ладонью. – Довела себя до нервного срыва? Зря. Вот, слушай: эти люди направились прямиком к твоей абстрактной работе, «Взгляду издалека», долго её обсуждали, потом записали номер лота. Всё хорошо. – Разворачивает меня лицом к себе. – Люди останавливаются у твоих работ, обсуждают их. Один мужик завис около металлического портрета. Кстати, как называется та работа?
– «Сильный мужчина». Портрет сделан из металла, символа мужской силы. Все думают, что металл – значит, прочно и надёжно. А это не так.
– Ты часто работаешь с металлом?
– Это проба со времён академии. Я предложила Арку три работы в разном стиле, чтобы посмотреть, какая привлечёт больше интереса.
Резник улыбается и проводит большим пальцем по моей щеке. Отвлекает меня вопросами и вниманием, хочет, чтобы я не волновалась. Это приятно.
– Расскажешь о своей жизни? – просит мягко. – Про академию, про друзей, про всё. Хочу наверстать упущенное. – Кончики его пальцев пробегаются по моей скуле и спускаются к углу рта.
– Расскажу.
Тянусь губами к его ладони, как младенец, ведомый безусловными рефлексами.
Прикрыв глаза, Резник выдыхает. Замирает, с силой сжимая губы. Когда он снова смотрит на меня, его глаза светятся.
– Ты останешься здесь до вечера? – спрашивает глухо. – Пойдёшь в бар вместе с остальными?
– Д… нет.
– Тогда…
Проводит большим пальцем по моим губам, размыкая их и с нажимом касаясь зубов. Скользит по кончику языка и, наклонившись, заменяет руку губами.
– Надоело быть хорошей девочкой? – спрашивает, щурясь.
– До ужаса.
– Тогда держись!
Держаться мне не приходится, по крайней мере, не в том опасном смысле, который обычно вкладывают в это слово. Данила Резник оказывается невероятно нежным любовником. И красивым, завораживающе красивым. Пока мы едем в такси, он держит меня за руку и молчит. А я волнуюсь. Что, если я скучна в постели? Опыта у меня мало, навыки стандартные, а Резник привык…
Я ничего о нём не знаю. Ни к чему он привык, ни что ему нравится.
Но мне не хочется его разочаровать.
Когда мы заходим в квартиру, Данила берёт меня за руки и делает глубокий вдох, словно готовится признаться в смертном грехе.
– Если тебе кажется, что всё происходит чересчур быстро, отбрось эти мысли! – говорит срывающимся голосом. – Мы и так потеряли слишком много времени, чтобы отвлекаться на сомнения.
Данила
