Резник. Никогда не видела его таким смущённым. Может, с ним что-то случилось?
– Я привыкла.
Он молчал, поэтому я снова взялась за глину. В среду после уроков я посещала художественный кружок и зачастую оставалась позже всех. Однако уж кто-кто, а Данила Резник не ходил на дополнительные занятия.
Я разминала глину, незаметно поглядывая на одноклассника. Словно сам не свой. Обычно самоуверенный донельзя, шумный, языкастый, а тут вдруг топтался рядом, недовольно пыхтя.
– Хочешь, я тебе Гибсон покажу? – спросил.
Нет уж, не попадусь на грубую шутку.
– Сам свой Гибсон разглядывай, желательно в ванной и в одиночестве.
Отодвинулась от него на всякий случай. Кто знает, вдруг парни решили подшутить над старостой.
– Дура! – рассмеялся Резник. – Гибсон – это гитара, самая лучшая в мире. Я о ней с десяти лет мечтал. Хочешь, сыграю?
– Я слышала, как ты играешь.
Когда их группа выступила на школьной вечеринке, я ушла, не дожидаясь завершения концерта. Как говорится, на вкус и цвет… Однажды у бабушки в кухонном шкафу обрушилась полка с кастрюлями и сковородками, и звук был похожий.
– Хочешь, я… ну… для тебя сыграю.
Я искренне не могла понять, с какой стати Резник явился в мастерскую и мучал меня странными вопросами. Может, его выгоняют из школы, и он хочет заручиться поддержкой старосты? Нет, не может быть, я бы уже об этом знала. Они с братьями перевелись в нашу школу в начале учебного года и ещё не успели натворить бед.
– Что сыграешь? – спросила неохотно.
– Смотря что тебе нравится. Или вообще могу специально для тебя песню написать.
– Про что?
– Могу написать песню о том, что тебе нравится. – С сомнением покосился на моё последнее творение. «Рука скульптора». Глиняные пальцы, истончённые к кончикам, переходящие в скульптуру, созданную рукой мастера.
Проследив направление его взгляда, я прикрыла «Руку скульптора» тряпкой. На прошлом уроке учительница заставила меня показать работу классу, и это обернулось полным фиаско. Я попыталась объяснить, что руки скульптора вкладывают вдохновение в работу. Что тут началось!
«А работе нравится, когда в неё вкладывают?» «А как именно скульптор вкладывает?» «А это не противозаконно?»
Стоит ли объяснять, что Резник принимал в этом фиаско самое активное участие?
А теперь он стоял рядом с красными пятнами на щеках и придуривался.
– Красиво получится, – сказал тихо.
– Что красиво?
– Песня про человека, который вложил себя… – кашлянув, он оглянулся на дверь, – … в искусство.
Мне никогда не посвящали песен. Наверное, внимание Резника должно было мне польстить, однако подозрения не позволили расслабиться. Разбитной шалопай, хулиган, смущавший покой одноклассниц, взволнованно переступал с ноги на ногу посреди пыльного класса, заваленного подростковыми картинами и скульптурами. Вдруг это
