Окружённая с трёх сторон, ткнулась спиной в стену.
Маша отшвырнула сигарету. Сплюнув сквозь зубы, прошипела:
– Гляжу, неймётся тебе. Чё, язык проглотила? Отвечай!
Алла оценивала обстановку. Улица пуста – помочь некому. Рассчитывать можно только лишь на себя. Страх постепенно смешивался с нарастающим гневом.
– Рот прикрой – тащит, как из пепельницы! – дерзко бросила в ответ. – И запомни: ты мне никто. Своими приспешницами командуй!
– Чё, предательница, по морде захотела?! – взвизгнула Зоя и замахнулась.
Алла ловко увернулась от пухлой руки. Рывком стянув туфлю, наотмашь вре́зала однокласснице каблуком по коленке. Зоя взвыла. Ухватившись за больное место, запрыгала на одной ноге.
Не дав остальным опомниться, Алла с силой вдавила другой каблук в торчащие из босоножки пальцы Вики. Услышала стон и грязную брань. Боковым зрением зацепила, как побитая оседает по стене. А в лицо уже летел Машин кулак. Перехватив руку, резко скрутила за спину.
Зоя с разбитой в кровь коленкой дёрнулась было на помощь подруге, но Алла прикрикнула:
– Подойдёшь, сломаю атаманше руку! Вали отсюда!
Та приблизилась ещё на шаг. Алла надавила на согнутую кисть. Маша не своим голосом заорала:
– Зойка, делай, что она говорит, дура! Мне же больно!
Подруга застыла на секунду и поковыляла с места разборки, растирая колено.
– Сейчас отпущу тебя, станешь догонять – убью! – угрожающе прошептала Алла Маше в самое ухо, резко оттолкнула и помчалась в сторону дома.
– Стерва! – отчаянно заголосила та, растирая ноющее запястье.
Машу колотило, но не столько от боли, сколько от обиды: надо же, её – самую авторитетную девчонку – уделала какая-то интеллигентная замухрышка. Не зная, как ещё освободиться от затмившего рассудок бешенства, обернулась к подруге с воплем:
– Что разнылась?! Глядеть противно, дура безмозглая!
– Ты чё, Машка, несёшь? Я подняться не могу! Она мне вроде палец на ноге сломала!
– Па-а-алец слома-а-ала, – передразнила Маша. – Врёшь ты всё! – и, оставив подругу, поспешила прочь.
Тем временем Алла трясущейся рукой вставляла ключ в дверной замок. Внутри всё клокотало. Однако теперь к страху и гневу добавилось приятное чувство гордости – справилась! «Вот и пригодились папины уроки самообороны. А как хорошо я блефовала! Бандитки-то поверили».
Следующим утром противницы столкнулись в школьной раздевалке.
– Алк, а ты молодчага, – вдруг сказала Маша. – Не думала, что скромницы бывают такими безбашенными. Давай так: ты никому не рассказываешь про вчерашнее, а я не трогаю Ирку.
– Идёт, – потянув, согласилась Алла и зашагала по коридору с гордо поднятой головой.
Губы непроизвольно растянулись в ехидной улыбке. «Понимаю Машку, – мелькнула мысль, – готова пойти даже на примирение с врагом, лишь бы никто не узнал о постыдном разгоне её шайки да ещё, что в потасовке само́й
