значение? И правильно делал: после его безвременной кончины никто о нем не написал ни одной книги. Таков был Леонид Ильич, и мы всегда будем вспоминать о нем с сожалением: ни один государственный деятель не подарил нам такого количества анекдотов о себе.
У Юрия Владимировича Андропова были все предпосылки стать не менее, а, возможно, еще более выдающимся руководителем государства, чем его предшественник. Он был всесторонне одарен и даже сочинял стихи. Много лет он возглавлял известную «контору», о которой наш народ приучен говорить шепотом, с оглядкой по сторонам. Став во главе государства по партийной линии, он правил нами недолго, но круто, преследуя цели внедрения единомыслия в головах граждан и неприятия чуждой морали из-за «бугра», а также наводил порядок в государстве, подраспущенный его предшественником. Это запомнилось современникам «шмонами», которые устраивали в магазинах столицы, чтобы выловить зазевавшихся иногородних командировочных, использовавших свое служебное время не по прямому назначению. Но даже такими крутыми мерами не удавалось отбить колбасный запах у покидающих столицу электричек. Надорвавшись от непосильного труда, Ю. В. Андропов безвременно ушел от нас, так и не завершив своей миссии.
Юрий Владимирович отличался еще большей личной скромностью, чем его предшественник у руля государства, если такое вообще возможно. Он был даже аскетичен и, по воспоминаниям соратников, носил свитер с большими заплатами на протертых локтях, демонстрируя свою скромность и непритязательность. А даримые ему подарки сдавал в Гохран, показывая всем пример неподкупности и бескорыстия. И, надо полагать, соратники были ему за это особенно благодарны, в той же мере, как и пример андроповского бескорыстия усвоили все последующие поколения чекистов.
У каждого порядочного джентльмена должна быть своя тайна. Была она и у Юрия Владимировича. Злые языки говорят, – а, возможно, – клевещут! – что его родная мать была не вполне арийского происхождения; более того, она как бы еврейка. Существуют разные версии того, как Андропову удалось выпутаться из этой истории. Но, так или иначе, его карьера состоялась по высшему разряду. Всей своей деятельностью на высоких постах он доказал, что не имеет ничего общего с «этим народцем», и я его вполне реабилитирую.
…Вскоре наступили новые времена, и «железный Феликс» – символ могущества андроповской «конторы» – был свергнут с постамента на Лубянской площади разбушевавшимися народными массами.
Но затем, перешагнув через смуту в стране, через «лихие девяностые», наступило время стабильности и порядка в государстве, где каждый получает свое, а за все отвечает нефтяная труба. И пришел новый лидер нации. Он явился без сутолоки и борьбы, «с заднего кирильца», как сказал бы Райкин. Говорил тихо, но доходчиво, знал себе цену, а главное – цену внемлющему ему электорату. Пренебрегая нюансами языка, он выражал свои мысли кратко и лаконично. И мысли эти, типа: «мочить в сортире»,
