молодости Троцкий интересовался масонством;
– бежав из ссылки, он бросил на произвол судьбы свою первую жену с двумя малолетними дочерьми. Порядочный человек никогда бы так не поступил. Порядочный человек бежал бы, прихватив с собой жену и двух малюток или, на худой конец, остался бы гнить в ссылке – революция подождет. Затем он женился на другой женщине. Все это характеризует Троцкого как многоженца и злостного неплательщика алиментов.
Или вот еще эпизод из области сновидений, непостижимым для меня образом подсмотренный нашими «чекистами». Обитая в конце жизни в приютившей его далекой Мексике, Троцкий страшно боялся за свою жизнь… – с чего бы это вдруг? По ночам ему снились кошмары. Он звал на помощь свою личную охрану – тех самых расстрелянных им матросов, – но тщетно.
Не правда ли, интересная получается картина маслом? Это я о телевизионном образе Льва Троцкого, сочиненном «истормейкерами». А есть еще чисто технические приемы унизить в глазах телезрителей обреченную на осмеяние фигуру. Существуют приемы двух видов. В первом варианте прокручиваются старые кинохроники в ускоренном темпе, без звукового сопровождения. О чем говорит оратор – неизвестно, но при этом все время дергается и усиленно жестикулирует. Так выступления Троцкого (и Ленина тоже) на митингах искусственным образом превращаются в театр марионеток. Во втором варианте артист, «косящий» под Троцкого, нарочито коверкает его слова на иностранный манер. Тем самым подчеркивается «нерусскость» Троцкого, что само по себе вызывает реакцию отторжения у телевизионной публики.
В обоих вариантах у телезрителя создается негативное представление о вожде революции, и наши затейники от «голубого экрана» используют подобные приемы довольно регулярно. На самом-то деле Троцкий считался одним из лучших митинговых ораторов того времени, и говорил он на правильном русском языке четко, убедительно и без акцента. А если бы это было не так, то едва ли мог быть услышанным народными массами.
Не любит Россия бывшего товарища Троцкого организованной нелюбовью:
– ни как «иудушку Троцкого», дерзнувшего спорить с самим великим Лениным и вечно совавшего палки в колеса нашего бронепоезда, чтобы сбить его с правильного пути;
– ни как «демона революции», организовавшего большевистский Октябрьский переворот;
– ни как жестокого и циничного диктатора, к тому же – инородца, – проливавшего кровь русских людей;
– ни как презренного фракционера, продавшегося иностранным разведкам, чтобы помешать советскому народу строить новую жизнь.
При всех режимах после Ленина советским официозом в организованном порядке населению страны прививалась ненависть к Троцкому и его сторонникам, даже в сравнительно «вегетарианский» период нашей истории – при Хрущеве и Брежневе. В лучшем случае – полное забвение.
После ХХ съезда КПСС жертвы сталинского террора подлежали реабилитации, за исключением тех, кто сам активно
