столицы и стали громить баррикады артиллерией. По приказу полковника Мина раненных дружинников прикалывали штыками; пленных ждала жестокая и скорая расправа. По железной дороге в разных направлениях от Москвы двигались отряды карателей, которые в рабочих поселках без лишних формальностей расстреливали руководителей местных Советов рабочих депутатов, лидеров социал-демократов и прочих врагов режима, – кто не успел скрыться. А в «первопрестольной» черносотенцы вздергивали дружинников на столбах. Женщин, схваченных при оружии, нередко насиловали.
13 августа 1906 года командир лейб-гвардии Семеновского полка Г.А. Мин, повышенный в звании до генерал-майора, был застрелен террористкой пятью выстрелами в упор. Еще раньше было совершено покушение на московского генерал-губернатора Дубасова. Он был сильно обожжен, однако остался жив, а бросивший бомбу террорист погиб на месте.
Последний оплот декабрьского вооруженного восстания в Москве – Пресня, впоследствии переименованная в «Красную Пресню». Последний приказ штаба пресненских боевых дружин гласил: «…Мы начали. Мы кончаем. Кровь, насилие и смерть будут следовать по пятам нашим. Но это – ничего. Будущее – за рабочим классом. Поколение за поколением во всех странах на опыте Пресни будут учиться упорству…».
Несмотря на все издержки и пролитую кровь, революция 1905 года достигла немалых результатов: она изменила политический облик страны. Россия стала конституционной монархией и имела шанс на развитие гражданского общества в цивилизованном русле по пути, пройденном другими европейскими странами. Не получилось. Россия, как всегда, пошла своим путем.
Таков общий фон событий революции 1905 года, как я это себе представляю. А теперь – об участии в этих событиях Льва Троцкого. О шествии рабочих к Зимнему дворцу и дальнейших событиях 9 (23) января Троцкий узнал, находясь в Женеве. В книге «Моя жизнь» он пишет об этом следующее.
«23 января (1905) утром я вернулся в Женеву с рефератной поездки, усталый и разбитый после бессонной ночи в вагоне. Мальчишка продал мне вчерашний номер газеты. О шествии рабочих к Зимнему дворцу говорилось в будущем. Я решил, что оно не состоялось. Через час – два я зашел в редакцию «Искры». Мартов был взволнован до крайности. «Не состоялось?» – спросил я его. «Как не состоялось? – накинулся он на меня. – Мы всю ночь просидели в кафе, читая свежие телеграммы. Неужели вы не знаете? Вот, вот, вот…» И он совал мне газету. Я пробежал первые десять строк телеграфного отчета о кровавом воскресенье. Глухая и жгучая волна ударила мне в голову».
Оставаться за границей Троцкий не мог. С большевиками связи не было, с меньшевиками к тому времени он организационно порвал. Пришлось действовать на свой страх и риск. Через Мюнхен, где Троцкий с женой некоторое время жили у Парвуса, и Вену, где Виктор Адлер достал эмигрантам деньги, паспорта, адреса, изменив у парикмахера внешность, по поддельному паспорту на имя
