target="_blank" rel="nofollow" href="#n_121" type="note">[121]. Добавим, что именно поэтому львиная доля текста в диспозициях статей Особенной части адресуется объективной стороне. Именно на поиске, процессуальном закреплении и юридическом оценивании объективных данных должен сконцентрироваться юрист-практик и начинать свой профессиональный труд с них. Тут – самая надежная почва для обвинений, проверки алиби, защиты, попреков, сравнений: «Единственным мерилом справедливости является масштаб совершенного, ибо только он может составить представление о равном наказании за равное деяние для всех граждан государства»[122]. Основой ответственности и ее поводом должно служить деяние субъекта, и только оно[123]; «лишь поступки поддаются ступенчатой оценке»[124], а не их авторы.
Примерно об этом же многократно писал известнейший дореволюционный криминалист России: «Когда за одно преступление полагается в законе несколько одно другое заменяющих родов наказания, надлежит, при избрании за норму того или другого рода наказания (в современном понимании почти то же самое, что квалификация. – А. Б.), руководствоваться соображениями, относящимися к определению значения и объема нарушенного права, а не к личным свойствам виновного, проявившимся в данном преступном деянии»[125]. А десятилетием раньше он же прогнозировал и подвижки в соотношении объективного и субъективного вменения: «Можно с вероятностью предсказать, что в будущих законодательствах и в судебно-карательной практике одним из существенных факторов, определяющих род и даже меру наказания, будет степень закоренелости и испорченности виновного»[126].
Повышенное значение объективных данных сказывается даже в таком неожиданном деле, как законодательная техника, отражается на осуществимости традиционных правотворческих приемов. Л. Л. Кругликов и В. Н. Савинов, к примеру, в свое время и на старом нормативном материале подметили, что решение законодателя начать описание преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 771 УК РСФСР, с признаков субъекта, лишило парламент возможности сконструировать отсылочную диспозицию для квалифицированного состава[127].
А вот примеры из практики. Кассационная коллегия Верховного Суда РФ отменила приговор, вынесенный в отношении Щербакова по ст. 135 УК РФ, из-за отсутствия состава преступления. Причина: «Диспозиция ст. 135 УК РФ связывает наличие состава с определенными действиями сексуального характера, к совершению которых виновное лицо понуждает потерпевших»[128]. В обзоре судебной практики ВС РФ по рассмотренным в 1997 г. в порядке надзора уголовным делам сравниваются две роли соучастников и утверждается, что в отличие от исполнителей пособники «являются менее опасными, так как пособник не выполняет объективную сторону преступления»[129]. Но проблему нельзя понимать упрощенно, в смысле отрицания полезности субъективного вменения. К примеру, в одном
Определение № 45-097-97.
Судебная практика по уголовным делам. В 2 ч. Ч. I. Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР, РСФСР и Российской Федерации / Сост. С. А. Подзоров. М., 2001. С. 804.
