было написано ее почерком, – продолжал Брендан.
На столе и в самом деле лежал листок бумаги. Его много раз разворачивали и снова складывали, а совсем недавно поливали слезами.
– Это было чудесное письмо, – говорил Брендан. – Она писала, что счастлива, что я не должен горевать. Она писала…
Он остановился, потому что снова задохнулся от рыданий. Кэл поднял лист бумаги. Он оказался тоньше любой бумаги, какую он когда-либо видел, и чистый с обеих сторон.
– Она писала, что ждет меня, но что я не должен торопиться, потому что ожидание для нее в радость, и… что я должен просто наслаждаться жизнью здесь, пока меня не призовут.
Бумага была не просто тонкая, понял теперь Кэл. Она становилась все менее материальной, пока он смотрел на нее. Кэл положил лист обратно на стол, волоски у него на шее встали дыбом.
– Я был так счастлив, – говорил Брендан. – Ведь я хотел знать только одно: что она счастлива и однажды я снова окажусь рядом с ней.
– На бумаге ничего не написано, папа, – мягко произнес Кэл. – Лист чистый.
– Но было, Кэл. Клянусь тебе. Было. Там был ее почерк. Я узнал бы его где угодно. А потом, господи боже мой, все просто исчезло.
Он отвернулся от стола и увидел, что отец перегнулся пополам в своем кресле и зарыдал, словно от неутешного горя. Кэл положил ладонь на руку отца, сжимавшую потертый подлокотник.
– Держись, папа, – пробормотал он.
– Это какой-то кошмар, Кэл, – сказал Брендан. – Мне кажется, я потерял ее дважды.
– Ты не потерял ее, папа.
– Но почему же ее слова вот так исчезли?
– Не знаю, па, – Кэл бросил взгляд на письмо. Листок бумаги тоже почти растворился. – А откуда ты взял это письмо?
Старик нахмурился.
– Ты не помнишь?
– Нет… нет, не совсем. Все как в тумане. Помню… кто-то заходил к нам. Точно. Так и было. Кто-то приходил. Он сказал, у него есть кое-что для меня… у него в пиджаке.
«Скажи мне, чтó ты видишь, и оно станет твоим». Слова Шедуэлла эхом отозвались в голове Кэла. «Бери, что хочешь. Бесплатно, даром, без обмана». Конечно, это была ложь. Одна из множества. Платить приходится всегда.
– Чего он хотел от тебя, папа, взамен? Можешь вспомнить?
Брендан покачал головой, затем нахмурился, пытаясь припомнить.
– Что-то… связанное с тобой. Он сказал… то есть мне кажется, что он говорил… что знает тебя, – отец поднял глаза на Кэла. – Да, так он сказал. Теперь я вспомнил. Он сказал, что знаком с тобой.
– Это была уловка, папа. Обман.
Брендан сощурился, пытаясь осмыслить слова Кэла. Затем, как будто его внезапно осенило, произнес:
– Я хочу умереть, Кэл.
– Нет, папа.
– Да, хочу. Правда, хочу. Я не хочу больше страдать.
– Тебе просто грустно, – негромко сказал Кэл. – Это пройдет.
– А я не хочу, чтобы проходило, – ответил Брендан. – Не сейчас.
