всегда я? Она тоже может.
– Она еще маленькая. А ты здоровый мужик.
Дверь в комнату закрывается, отрезая меня от огромной фигуры отчима. Как же я его ненавижу! И мать не защитит. Она никогда не защищает. Хочется все крушить. Ладони сжимаются в кулаки. Слышу хруст. Ненавижу!
Переворачиваюсь на другой бок, пытаясь избавиться от непрошенных воспоминаний. Но на их место приходят другие.
Мне больно. Из разбитого носа идет кровь, заливая мою футболку. Он снова орет на меня. Сегодня – за разбитую чашку. Снова замахивается, отталкивая с такой силой, что я падаю, ударяясь ребрами об диван. В дверях спальни стоит моя… сестра. Ее глаза распахнуты в испуге. Она прижимает к себе куклу и смотрит, как отчим избивает меня. Матери нет – она на работе. Но даже если бы и была, то встала бы на сторону отчима. Я пытаюсь защищаться, но он сильнее. Вырвавшись, сбегаю на улицу. Только там могу чувствовать себя свободно и спокойно. Но меня находят и возвращают обратно домой. Уже под утро. Мать плачет. Отчим снимает ремень.
Я с силой зажмуриваюсь и даже сейчас чувствую на спине ожог от тяжелой пряжки. Отбрасываю одеяло и рывком поднимаюсь с постели. Легкие ломают ребра. Дышу глубоко, упираясь ладонями в стену.
– Его нет, его больше здесь нет, – повторяю про себя. Меня бьет озноб. Кожа покрывается испариной.
Спустя минуту отпускает. Но не ненависть к отчиму, матери и сестре. Им было плевать на меня! Так какого хрена я должен заботиться о какой-то там племяннице? Она мне никто! И плевать я хотел, что с ней станет.
Презентация прошла на ура. Клиент доволен. Можно выдохнуть, но ненадолго. Впереди предстоит еще много работы, чтобы завершить проект и сделать его реальностью.
– Ты как всегда оказался прав, сукин сын, – беззлобно произносит Успенский, касаясь краем своего фужера моего. – И мы снова в выигрыше.
Я молча делаю глоток коньяка, но оставляю его во рту, наслаждаясь теплом, которое разливается внутри.
– Как у тебя это получается?
– Что именно? – окидываю зал ленивым взглядом, но подмечая при этом малейшие детали. Юля активно окучивает клиента. Он улыбается. Это хорошо. Это нам в плюс. Антон что-то живо втирает Максу. Тот сосредоточенно кивает, пытается возражать, но не успевает, захлопывая рот.
– Всегда быть уверенным в успехе. Я бы пошел на попятную, умолял бы клиента дать нам отсрочку. А ты…
– Вот поэтому, Боря, ты у нас отвечаешь за финансы, а я за все остальное, – поворачиваюсь к нему.
– Мне иногда кажется, что ты сумасшедший, – Успенский залпом выпивает коньяк.
– А, может, тебе не кажется? – взгляд возвращается к смеющейся Макеевой, цепляясь за ее тонкие щиколотки, запястья и длинные пальцы с ярким маникюром.
Телефон в кармане звонит так настойчиво, что, кажется, сейчас взорвется. Недовольно смотрю на номер.
– Что-то не так? – спрашивает Боря, наблюдая за мной.
Сбрасываю вызов.
– Все в порядке.
Снова звонит.
– Да
