и не верь! Бог, что ли, пушки ладить придет?
– Не поминай имя Господа всуе, – укоризненно покачал головой старец. – Не гневи его, да сам во гнев не впадай. Оно, как будет, так и лучше. Вон пока с Тохтамышем поверили тебе, времени сколько прошло? А испытывали тебя потом сколько? И князь, и я? Запамятовал, что ль?
– Может, и прав ты, – чуть успокоился Николай Сергеевич. – Прости, отче, да чует душа, беда выйдет. – Вместо ответа Сергий лишь смиренно перекрестился.
– Так и не твой в том грех, – тепло улыбнулся схимник. – Так и не кручинься.
– Благодарю тебя, отче, – склонив голову, припал на колено Булыцкий.
– Бога благодари, и ладно оно все выйдет.
Поляна вдруг ожила. Народ, и без того будь здоров как суетившийся у орудия, забегал еще быстрее, едва лишь на опушке появились несколько вооруженных всадников. Мгновение, и вот уже к неказистому тюфяку подъехал тучный, крепкого телосложения человек.
– Здравы будьте, – обратился он к мигом склонившим головы мужчинам.
– Здрав и ты будь, – поклонились в ответ Сергий с пенсионером.
– Благослови, отче. – Спешившись, Дмитрий Иванович склонил перед старцем голову.
– Благословляю на дела добрые да на любовь с милосердием.
– Ну, показывай, чужеродец, труды свои, – получив благословление, князь обратился к Николаю Сергеевичу.
– А чего «показывай», – и без того раздраженный преподаватель тут же полез в бутылку. – Времени дал бы поперву! А то: вынь да положь! Я тебе оружейных дел мастер, что ли?
– Ох, гляди у меня, чужеродец! – резко, словно бы наткнувшись на невидимую какую-то стену, остановился Московский князь. – Все тебя учили язык-то за зубами держать, да видно попусту все. По порубу, знать, соскучился, а?
– Мож, и соскучился, – буркнул в ответ тот. – Оно лучше там гнить, чем впопыхах делать то, на что года уходят.
– Гнить, говоришь, лучше? – Резким движением Дмитрий схватился за рукоять меча.
– Не гневись, князь. – Видя, что разгорается новая ссора, мягко встал между мужами Сергий Радонежский. – Оно, конечно, не прав Никола; не подобает с князем так; не по чину. – Дмитрий Иванович удовлетворенно кивнул. – Да и ты горяч иной раз не в меру. Времени-то дал всего ничего. Что и не дал совсем. Вот и мается он, – легким кивком указал он на Николая Сергеевича, – да и сам видит; путного чего показать не выходит.
– Прости, князь, – не ожидавший такой поддержки Николай Сергеевич разом остыл.
– Бог простит! Этот?! – Гневно сверкнув глазами, князь, словно не услышав последних слов старца, подошел к творению Николая Сергеевича. – Ох и неказист! А мал чего так? Хоть бы по воробьям, да и то; пугать разве что таким. Небось и грохоту с него нет, да писк один. Пищалка, –
