уроды. И ни одного патруля поблизости нет».
– Стой! Руки вверх! – От резкого окрика Глеб вздрогнул и выронил кол.
От стены костела отделились три темные фигуры. В глаза ударил луч мощного фонаря.
– Это вы, товарищ политрук? Что с вами? Вам плохо? Это я, сержант Лисичкин. Узнали? – Сержант направил фонарь себе на лицо. – Может, проводить вас домой?
– Сам как-нибудь доберусь. А ты, сержант, лучше займись своим делом. Вон на площади какие-то забулдыги пьянствуют, а вы тут прохлаждаетесь.
– На площади? – удивился сержант, коротко кивнув стоящим за спиной Глеба солдатам, бросившимся выполнять приказание. – Да ведь мы проходили там только что. И не заметили ничего подозрительного.
– Ты что, Лисичкин, принимаешь меня за сумасшедшего?
– Никак нет, товарищ лейтенант, – вытянувшись по стойке смирно, отчеканил сержант. – Сейчас мои парни задержат этих алкашей. Пойдемте, посмотрим, кого там черти принесли.
Повернув за угол, они лицом к лицу столкнулись с возвращающимися солдатами.
– Товарищ лейтенант! – вскинул руку к ушанке тот, что был повыше ростом. – По вашему приказанию…
– Короче, рядовой! – недовольно поморщился Глеб.
– Мы осмотрели площадь, – несколько смутившись, произнес парень, – и не обнаружили ничего подозрительного. Только трупы бандеровцев, которые вчера для опознания выложили. А больше никого. И следов никаких, кроме ваших, там нет.
С некоторым удивлением Глеб огляделся. С неба, затянутого низкими светло-серыми тучами, срывались редкие снежинки, успевшие тонким слоем покрыть мерзлую землю, на которой темнели следы сапог.
«Может, действительно померещилось?» – подумал он, поднимая кол.
– Товарищ политрук, – неуверенно произнес сержант, – разрешите, мы вас проводим до дома? Время позднее, а в окрестных лесах полно бандитов.
«И этот меня тоже трусом считает, – с огорчением понял Глеб и, попытавшись придать голосу уверенность, отрубил: – Выполняйте свою задачу! Я советский офицер, и мне не пристало ходить по своей земле с охраной!»
Резко повернувшись через левое плечо, он решительно шагнул вперед, чувствуя спиной удивленные взгляды красноармейцев.
«Ну вот, почти добрался. – Политрук остановился посреди гравийной дороги, пересекающей заметенное снегом поле, в конце которого темнела дубовая роща. – До кладбища отсюда не более километра. – Он полной грудью вдохнул свежий морозный воздух, чувствуя себя почти трезвым. – Сейчас перекурю, сделаю свое дело – и быстренько домой. Может, еще удастся покемарить часок-другой».
Зажав кол под мышкой, Глеб достал из кармана папиросу. Сделав несколько глубоких затяжек, он чертыхнулся, возмущаясь дерьмовым качеством табака, и с удивлением огляделся вокруг. Ему неожиданно показалось, что стало светлее.
