театрально мамаша, даже не задумываясь, какие дела могут быть в два часа ночи. Я же не врач и не спасатель хренов! – А Люба – мерзавка такая, тоже укатила. Даже не попрощалась с нами. Не объяснилась. Такое позорище! Мы с отцом чуть под землю не провалились, когда услышали о ее беременности. Может, ты поручишь безопасникам найти этого… ее мужика. Надавишь на него хорошенько… Выдать бы замуж эту дрянь и забыть, как выглядит…
Люба слышит каждое слово и, осторожно высвободившись из моих объятий, отходит в сторону. Поднимает платье, собираясь его надеть и уйти.
Фигушки, Любовь моя!
Аккуратно вынимаю шелковую тряпку из трясущихся рук. Закидываю себе на плечо.
– Мам, – сохраняя остатки терпения, замечаю в трубку. – Какого ты к ней привязалась? Займись своими делами…
– Тебе легко говорить, – причитает мать. – Отец звонил ей. Поехал следом. А она домой еще не возвращалась. Консьерж доложил, что мимо не проходила. С этой девчонкой никогда не бывает все гладко. Какая-то она проблемная…
Выдыхаю, стараясь не нахамить, и краем глаза наблюдаю за Любой. Обхватив себя обеими руками, подходит к огромному панорамному окну. Задумчиво глядит на ночные огни города. А по щекам бегут слезы.
И тут меня накрывает. Какого хрена, вообще?
– Мам, да все нормально, – убеждаю совершенно спокойным голосом. – Люба здесь. Не беспокойся…
– Где здесь? – настороженно ухает мать.
– У меня, – усмехаюсь с издевкой.
– А что она у тебя делает? Тимур, отправляй ее домой. Тебе нельзя сейчас якшаться с кем попало…
– Спокойной ночи, мам, – цежу, обнимая Любу. Утыкаюсь носом в голое плечо любовницы. – Уже поздно. Мы ложимся спать.
– Кто мы? – не унимается маман и даже икает от неожиданности. – Подожди, так это…
– Завтра обсудим, – отрезаю грубо.
– Я сейчас приду, Тимур! Это какое-то безобразие! Не дай себя опутать…
Нажимаю на кнопку отбоя и, услышав трель домофона, быстро возвращаюсь в прихожую. Отключив пиликающее устройство, набираю консьержа.
– Ко мне никого не впускать, – прошу, стараясь сохранить остатки спокойствия.
– Тут ваша мама и Андрей Палыч, – бодро сообщает тот.
– Пусть валят к себе, – отмахиваюсь я и, откинув айфон на стеклянную консоль, медленно бреду к Любе.
И в который раз наслаждаюсь увиденным. На фоне ночного города ее идеальная фигура кажется темной. Жадно зыркаю на длинные ноги и залипаю взглядом на упругих ягодицах.
– Люба, – шепчу, подходя вплотную. Тяну вниз белоснежную кружевную полоску стрингов.
– Зачем ты ей сказал? – порывисто спрашивает девчонка. – Твоя мама меня не любит.
Не любит? Мягко сказано. Ненавидит – подходит больше. Терпит, не желая ссориться с мужем.
– Пусть привыкает, – зло роняю я и, подхватив Любу на руки, тащу к бассейну.
– Я
