силы были брошены на перехват, о-о-о! – Жэка подхватил со стола распечатку, глянул ненавидящими глазами в черно-белый портрет. – Сволочь!
– Как давно это случилось?
– Да почти сразу, как ты ушел.
– А чего мне не сказал?
– Так ты же ушел! – уел его друг.
Жэка свернул лист вчетверо, потом еще и осторожно порвал на мелкие части. Сложил горкой возле своего локтя.
– А поймали когда?
– Не поймали, Саша, а расстреляли! – Мощный палец Жэки с прокуренным желтым ногтем проткнул воздух над его головой. – Эту гадину расстреляли! А точнее, закидали гранатами в лесной сторожке, где он прятался.
– Ну а когда закидали-то?!
– Через три дня после его побега, – не без гордости заявил Заломов.
– А конкретнее?! – скрипнул он зубами.
– Ну-у… Месяц назад точно, как бы не побольше, – наморщил он лоб, пытаясь вспомнить. – Точной даты не могу назвать. Но уже прилично времени прошло.
Мысли у Саши снова стали путаться. Это из-за травмы, решил он. Опять картинка не складывалась. Теперь уже другая.
Как, скажите на милость, Игорь Васильевич мог видеть Игната Филиченкова у них во дворе, если его больше месяца назад расстреляли?! А жена его как могла его увидеть?! Сумасшествие какое-то!
Наверняка сорвали с доски объявлений эту бумагу с кричащим заголовком «розыск». Прочитали, перепугались. И давай примерять эту фоторожу на всякого подозрительного бомжа, что присел в их дворе на скамеечку. Ах нет! На качели! Ну, Игорь Васильевич, ну, блин…
Зря Жэка разорвал эту бумагу. Зря! Он бы завтра этому управдому ее на лоб пришпилил бы! Чтобы тот воду не мутил и к приличным гражданам не приставал с нелепыми предложениями. А то к бдительности он его призывал, понимаешь!
Жэка посидел еще с полчасика и засобирался.
– Не могу, Саня, начальство точно съест, если я даже к концу дня не явлюсь, – бубнил он, выдавливая зубную пасту из тюбика прямо в рот. – Сам знаешь нашу работу. Днем могу быть где-то. Но утром и вечером будь любезен появиться. Кстати, чего ты решил-то?
– Насчет чего?
Лавров маетно слонялся за Женькиной спиной, он ловил себя на мысли, что не хочет, чтобы тот уходил. Сейчас опять одиночество навалится, тоска задавит.
– Насчет нападения на тебя.
Жэка повернулся к нему с полным ртом белоснежной пены.
– Не было никакого нападения, Жэка. Так самому и скажи.
– Это я понял. Но ты ведь завтра туда поедешь, так? Станешь трясти охранника. Потом будешь искать тех, кто мог что-то видеть. И еще… И еще раз по кумполу схлопочешь. Что же я тебя не знаю, что ли! – фыркнул бывший коллега, разукрашивая каплями зубной пасты темный кафель его ванной. Согнулся над раковиной, бодро прополоскал рот.
– Если что нарою, сообщу, – не стал отнекиваться Лавров.
Они слишком
