Всей семьей.
– Да я бы с радостью, но мы вряд ли сможем себе это позволить. Я имею в виду финансово.
Он вздохнул, решив, что вполне может позволить себе хоть что-то за те деньги, которые заплачены за сеанс, и добавил:
– Меня выгнали.
– Кто? – с озабоченностью в голосе произнесла Сильверстайн. – Вы хотите сказать, с работы?
– Ага. Двадцать пять лет, а потом – бабах!
С этими словами он изобразил руками взрыв.
– Что произошло? – Доктор Сильверстайн бросила взгляд на напольные часы, будто забеспокоившись, как бы ей теперь не понадобилось больше времени на беседу.
– То, что не могло не произойти.
– Что вы хотите этим сказать, Эван? – Она подалась вперед, переплела пальцы и посмотрела ему прямо в глаза.
– По правде говоря, я их ни в чем не виню. Это крупная компания, ведущая финансовую отчетность клиентов, и количество моих часов, подлежащих оплате, им внушило бы ужас. Особенно после перевода в чикагский филиал. Полгода назад я потерял основного клиента. Будем говорить прямо – все из-за того шоу.
– Вы имеете в виду документальный фильм?
Эван прилагал все усилия, стараясь сохранять хладнокровие: о чем еще могла идти речь, как не о том самом шоу, из-за которого все узнали о Дэнни Пайне и вдруг проявили к нему такой интерес. Именно из-за него об отказе Верховного суда пересматривать вынесенный Дэнни пожизненный приговор сообщили новостные каналы всей страны. И из-за него Эван тешил себя иллюзией, что через семь долгих лет Дэнни все же выйдет. Шоу «Природа насилия», ставшее настоящим поп-культурным феноменом.
– Да, – ответил он, – вы ведь тоже видели его, верно?
– Да, видела.
– Тогда вам и так все известно.
– Не уверена, что до конца вас понимаю.
– Я вел себя там как псих.
– Нет.
Эван в отчаянии посмотрел на нее.
– Мне кажется, вы вели себя как убитый горем отец, сына которого несправедливо посадили в тюрьму за убийство.
– И как псих тоже.
Она ничего не ответила, но согласилась с ним. Это было видно по ее глазам.
Проявив к нему сострадание, доктор воздерживалась от вопросов, мучавших его последнюю неделю.
На что ты собираешься жить? Как будешь платить за ипотеку? А за обучение Мэгги?
– Вы в порядке?
Эван откинулся на спинку стула и с шумом выдохнул воздух:
– Смешно, но в тот момент, когда мне сообщили об отклонении судом апелляции, я как раз слушал «Линкин Парк». Песню, вышедшую незадолго до смерти их вокалиста. С годами его песни немного подрастеряли злость и стали меланхоличнее.
Эван сглотнул застрявший в горле ком, чувствуя, как доктор Сильверстайн не сводит с него пристального взгляда.
– В ней поется, если на небе, где сияет миллион звезд, одна из них выгорит дотла и погаснет, до этого никому не будет дела
