Больно оттого, что ей довелось пережить. Вряд ли в ближайшее время Бриттани будет в порядке.
– Ты не станешь зомби, – как можно тверже повторяю я и бросаю взгляд в зеркало заднего вида. Погони все еще нет, что с одной стороны обнадеживает, а с другой настораживает. – Надо остановить кровь и чем-то обработать рану, чтобы никакая зараза не прицепилась. Посмотри в бардачке, там должны быть салфетки.
Бриттани продолжает всхлипывать, но достает упаковку бумажных полотенец. Стараясь действовать как можно осторожнее, она начинает промакивать кровь с места укуса. Брит едва касается раны, но тут же отдергивает руку, шипит от боли и что-то тихо бормочет, но я не могу разобрать слов. Так продолжается несколько раз, подруга становится бледнее и бледнее, а в ее глазах вновь собираются слезы. Через несколько минут нам открывается ужасная картина. Рану точно надо зашивать. Смотреть на рваные края, оставленные новыми зубами Тревора, невыносимо, поэтому я отвожу взгляд, возвращая внимание на дорогу. Закусив губу, начинаю думать о том, а не отвезти ли Брит в больницу? И будет ли от этого какой-то толк, ведь по новостям говорили, что медицинские учреждения переполнены. Для начала нужно найти какую-нибудь аптеку, но с этим тоже могут возникнуть проблемы, сомневаюсь, что сегодня хоть кто-то вышел на работу.
Бриттани тем временем избавляется от большей части крови, а потом берет новую салфетку и вытирает слезы. Ее тушь давно размазалась, образовав черные полукружия под глазами, но Брит и не думает посмотреть в зеркало, чтобы привести себя в подобающий вид. Вряд ли ее вообще заботит внешний вид после того, что с ней произошло.
Решаю все-таки ехать домой, там что-нибудь придумаем. Хотя улицы продолжают оставаться пустынными, это почему-то не успокаивает, а наоборот, вгоняет в еще большее уныние.
Где все? В любом случае должны найтись те, кто плюет на просьбы властей сидеть дома. Должна же быть еще полиция и военные. Но город будто вымер. Кроме тех людей, что я видела в супермаркете, когда ехала за Бриттани, мы вообще не встретили ни одной живой души.
В любом случае хочу поскорее оказаться в родных стенах, где меня ждет хотя бы мнимая безопасность.
Возвращаюсь тем же путем, что и ехала к дому Тревора, слегка притормаживаю возле разбитой витрины супермаркета, больше людей внутри не вижу, и копы до сих пор не явились. Судя по вывеске, где-то в здании есть еще и аптека. Думаю, это наш шанс запастись антисептиком, бинтами, антибиотиками и обезболивающим для Бриттани. А я уверена, ей сейчас очень больно, возможно, она не ощущает этого из-за шокового состояния.
Торможу прямо посреди тротуара, по которому ехала, и смотрю на Брит.
– Оставайся в машине, я быстро сбегаю в аптеку и вернусь.
Она медленно поворачивается к разбитой витрине, а потом возвращает внимание на меня. С ресниц вновь готовятся сорваться слезы, но Бриттани не дает им этого сделать.
– Это ведь незаконно, Эм, – шепчет она. – Там темно, а значит, магазин не работает.
