вкус.
Когда квартира была готова, она пригласила меня в гости.
Я вышла из лифта. Меня встречала Наташа с тапками. Боялась, что я занесу в дом уличную грязь. Наташа стояла передо мной в прозрачной пелерине, под легкой тканью была видна ее грудь – маленькая и совершенная, как две фарфоровые чашки. Далее – изящное углубление пупка, и под ним невинный темный треугольничек, как стрелка в рай. Все это наводило на мысли: как прекрасен человек, никаких иных мыслей не возникало. Становилось очевидно: все, что принято прикрывать, совершенно не обязательно прикрывать. У природы нет ничего некрасивого. У природы прекрасно все.
Наташа ввела меня в квартиру. Стала угощать ужином.
И квартира со старинной мебелью, и еда, и сама Наташа – все было безукоризненно. Я подумала: кому нужен мой литературный талант? Люди могут читать книги, могут не читать, а есть надо каждый день по три раза, и хорошо бы есть вкусно. Так что Наташка гораздо лучше снаряжена для жизни, чем я.
Она подарила Сергею Владимировичу белый пуловер и сказала:
– Не занашивайте… Его надо стирать каждые три дня.
Он ответил:
– Вот ты и постирай.
Она постирала, покормила, обняла, и звезда любви еще ярче засияла в небе.
Жена, Наталья Петровна, почувствовала опасность и пригласила Наташку в гости. Решила познакомиться, посмотреть, понять: велика ли угроза?
Наташка приехала. Предстала перед королевой.
Наталья Петровна воскликнула:
– О! Так вы высокая. Я думала, что вы маленького роста.
Наталья Петровна умела быть очаровательной, притягательной, независимой от возраста. Наташка в нее тут же влюбилась.
Рассказывала мне с восторгом:
– Она ни в коем случае не тетка. Дама…
Сергей Владимирович не принадлежал только себе, и высшее руководство не позволило ему идти на зов любви. Да и сам он не хотел разрушить то, что создавалось годами, десятилетиями.
Любовь начала буксовать, как грузовик на разъезженной дороге.
Наше неласковое общество не приняло Наташу. И когда они появлялись вместе, в спину ей неслось: «Парикмахерша».
Когда-то, в самом начале своей жизни, Наташа действительно работала парикмахершей. Но какой…
Сейчас талантливые стилисты наперечет. А тогда эту профессию задвинули в сферу обслуги.
У Лермонтова есть слова: «За каждый светлый день иль сладкое мгновенье слезами и тоской заплатишь ты судьбе…»
Наташа страдала. И все кончилось тем, что она соскочила на ходу с поезда любви. Быстро вышла замуж и уехала в Америку.
Свято место пусто не бывает. Возле Сергея Владимировича возникла другая Наташа, а может, не Наташа. Не важно…
Прошло много лет. Я шла в иностранный отдел Союза писателей. Одноэтажное длинное
