программные моменты, указания на направления и задачи развития, на его конечную цель[189].
Постепенно, по мере развития возникла своеобразная традиция в советском конституционном праве на стадии построения «общенародного» государства, в соответствии с которой текст конституции должен был определять ближайшие и конечные цели развития данного государства и общества[190]. Несомненно, что такой подход к конституционному регулированию благодаря «руководящей и направляющей роли» правящей партии был экстраполяцией структурной особенности партийной программы, которая обязательно состояла из «программы-минимум» и «программы-максимум».
Таким образом, теория советской конституции включала два аспекта телеологического характера конституционных положений. С одной стороны, конституционные нормы создавались и формулировались в соответствии с положениями партийной программы КПСС, изменение которой создавало политическую предпосылку для принятия новой конституции и обновления конституционных положений о целях развития Советского государства. С другой стороны, именно конституция выступала единственным законодательным актом, где закреплялась главная программная цель Советского общенародного государства – построение бесклассового коммунистического общества[191].
Переходы от авторитаризма к демократии в современном мире, в особенности в странах Восточной Европы, в том числе в России, породили проблему осмысления роли конституционных норм в создании новых демократических систем правления и правопорядка, основанного на правах личности и регулируемой экономической свободе. Новые конституции стран Восточной Европы заострили вопрос о надлежащем соотношении нормативных конституционных положений и тех, в которых сформулированы цели и задачи развития новых конституционных политик.
Ученые конституционалисты и теоретики государства обсуждают проблему, связанную с процессами перехода к демократии и рыночной экономике. Должна ли конституция в условиях переходного периода закреплять программные положения? В исследованиях на этот вопрос можно обнаружить несколько ответов.
Категоричный отрицательный ответ очень часто содержится в рассуждениях сторонников реальной конституции в противовес конституции фиктивной. Конституция не должна содержать программных положений, так как в этом случае она превращается в свод провозглашений, а свойство регулирующего права утрачивается.
Ответ с позитивным содержанием выдвигают конституционалисты, которые видят в конституции фундаментальный юридический, социально-политический и экономический документ не только настоящего, но и будущего времени. В этом случае нормы-цели и нормы-задачи – юридические условия для трансформации старых и возникновения и развития новых общественных отношений, основанных на ценностях демократии,
Там же. С. 27;
Как отмечает Е.А. Лукьянова, «с 1918 года традицией отечественного конституционализма стал политико-правовой программный характер конституций. Все последующие конституции (за исключением Конституции РФ 1993 года) включали в себя положения, определявшие программу развития общества, его цели и задачи на определенный период. И когда эти программы выполнялись, ставился вопрос об изменении или принятии новой конституции». –
В отношении Конституции РФ 1993 года с позицией Е.А. Лукьяновой никак нельзя согласиться, хотя нормы-цели и нормы-задачи, содержащиеся в Конституции, носят принципиально иной юридический характер, что будет показано дальше.
По мнению Л.А. Морозовой, в Конституции СССР 1977 года была сформулирована не только главная программная цель государства, но и программа социального развития советского общества, развития прав и свобод граждан СССР. –
