задумался. Пробурчал:
– До земли скрести долго. А то я землёй бы поклялся.
– Йерел.
– А ты – Арела, – удивился Светел. – Похоже.
– Нас потому так и назвали. Только он Орёл, а я – Обещание.
– Это я понял…
– Ты похож на андарха.
Светел промолчал.
Арела вздохнула:
– Я тебе свою тайну открыла.
«Было бы что открывать! Про какого-то жениха…»
– Моя тайна невелика, – ответил он неохотно. – Засыновлённый я. В животы принятый. Мои все… в Беду…
Арела хотела ещё о чём-то спросить, но Светел схватил её за руку, насторожил уши. К гудению сосен примешался звук, от которого у него радостно подпрыгнуло сердце. В лагере котляров, в обмётанном снегом шатре негромко пели кугиклы.
«Сквара! Живой…»
– Не реви, – сказал Сквара Воробышу.
Тот вытер кулаком нос, огрызнулся:
– Тебе хорошо!..
Сквара удивился, спросил:
– Чем хорошо-то?
Лыкасик не нашёлся с ответом.
Лихарь, шедший впереди, обернулся:
– Тут мамки нет, утешать не прибежит. А к нам реветь без толку.
Старший котляр засмеялся. Весёлый он, похоже, был человек. У него и прозвание отдавало шальным удальством: Ветер. Такого сильного и ловкого воина не всякий день встретишь. Если бы он как-нибудь по-другому показал свою ловкость с ножом, Скваре он, может, даже понравился бы.
Когда пришли в становище, у мальчишек отобрали пояса, пустили в шатёр к остальным ложкам. Там не было ни костра, ни жаровни. Толстые суровые стенки прикрывали только от летящего снега. Навстречу новеньким обернулось десятка два лиц. Ребята были разного возраста, и ровесники Скваре с Лыкашом, и помладше. Вплоть до таких, что наверняка не помнили солнца.
Ещё не обвыкшись в потёмках шатра, Сквара почти сразу споткнулся о кого-то из малышей. Нагнулся повиниться – нашарил полураздетого мальчонку, скрючившегося на полу. Под руками Сквары малыш съёжился ещё больше.
– Не… бей… – просипел он и всхлипнул. – Ничего… больше нету…
И надсадно закашлялся. Кто-то слупил с него не только меховой кожушок, но и верхнюю рубашку.
Сквара поднял мальчонку. Для начала натянул на него свой собственный кожух, просторный, нагретый у тела. Надвинул на растрёпанную голову куколь. Ему самому было пока не холодно после скорой ходьбы. Потом он стал оглядываться, приучая к полумраку глаза.
Обидчика он распознал без труда. Крепкий светловолосый парнишка насмешливо улыбался, сидя не просто на толстом охвостье своего кожуха, а на чём-то более мягком. Сквара выпустил мальца – тот беспомощно завалился и опять свернулся в клубок, – поднялся и, перешагивая чьи-то ноги, пошёл в середину шатра.
– Отдал бы, – сказал он светловолосому.
Тот немедленно
