ли образ и репертуар не соответствовали чаяниям жителей Ланжерона, Молдаванки и Пересыпи. Народ простой, бесхитростный, но интуитивный. Фармазона от козырного фрайера отличают в момент.
Случилось это на другой день после инцидента с Перчаткиным. Слух по Одессе проносится быстрее морского ветра в десять баллов по шкале Бофорта. К началу представления в зрительном зале шушукались: «Якобино сегодня не будет». Народ в напряжении – наших бьют!..
Шпрех объявил:
– Выступает клоун Южин!
В зале недовольный гвалт и с галёрки хором:
– На х… нужен! Якобино давай!..
Южин даже не вышел. Крепко обиделся на Одессу. В тот же день собрал манатки и был таков. Не стал работать даже у ковра.
Истина гласит, что в Одессу нельзя ехать с претензией. Она сама – сплошная претензия! Человек с чувством юмора в Одессу влюбится, а жлоб с претензиями поимеет сплошной гембель…
На следующий день Якобино триумфатором появился на манеже. Органы дали добро. Но репризу «одиннадцать пальцев» запретили.
Домой на Ришельевскую его несли на руках. В прямом смысле. Он стеснялся такого внимания. Ему было неловко. Все остальные считали за честь. «Это, брат, Одесса!..»
Он тогда отшучивался: «Ну вот, дожил – пошёл по рукам!..»
Глава восемнадцатая
Весна 1941 года была жаркой. И тревожной. В газетах подчёркнуто мажорно писали о нерушимой дружбе Советского Союза и Германии. Одесситы шутили: «Наши заклятые друзья…»
В сердцах людей поселилась неуверенность и страх перед грядущим, которое всем стало казаться неизбежным. Об этом больше молчали. А если и говорили, то только на кухнях, при закрытых дверях, и исключительно шёпотом…
Якобино отработал в Саратове и приехал в Одессу домой в начале лета. Нужно было привести в порядок квартиру, которая простояла без хозяина полгода. Наполнить её новым ощущением радости, светом собственной души и комфортом.
Для начала Якобино открыл настежь все окна. В жильё ворвался тонкий аромат начинающих цвести лип. Комната словно заулыбалась, раскрыла объятия. Якобино не удержался, погладил горячую стену квартиры, нагретую южным солнцем. Вытер слой пыли с подоконника, стола и стульев. Мебели мало. Зато какие просторы! За окном Одесса! Благословенная Одесса! Какое счастье!..
Всё случилось ожидаемо неожиданно. «Вероломное нападение германских войск…», «Вставай страна огромная!..».
Якобино метался по городу, встречался в цирке с артистами, такими же растерянными, как и он. Молодых одесситов, которым подошёл срок, срочно призвали в армию. Возрастные цирковые, коих военкоматы завернули пока за ненадобностью, не понимали, что делать и как жить. В цирке программа прекратила работать «до особого распоряжения». Многие иногородние запаковали реквизит и разъехались по домам.
Уехали не все. Весь юго-запад уже был перекрыт.
