вызов или обвинение. И почему это так возбудило ее?
– Да. – Вызов принят. Она сделала глоток пива. – Почему это вас беспокоит? Потому что я вижу, что беспокоит.
Он еще сильнее сощурил глаза.
– Потому что я не животное в зоопарке.
Она пошатнулась и ухватилась за край стола, чтобы не упасть. И уставилась на него. Шокированная. Задетая. Сердитая.
Медленно повернувшись, она жестом подозвала барменшу. Когда та приблизилась, Мика провела пальцем по его пустому стакану из-под виски и по почти пустой кружке пива.
– Повторите, пожалуйста. Я плачу. – Он нахмурился, но Мика подняла руку, не давая ему возразить. – О нет, это ради меня, а не ради вас. – Взглянув на женщину за стойкой, Мика сдержанно улыбнулась ей. – Пожалуйста, принесите напитки.
– Какого черта все это значит? – прорычал Ахилл, и от его голоса у нее затвердели соски и заныло внизу живота.
Этот голос заводил ее, несмотря на то, что он только что разозлил ее несправедливым обвинением, что она обращается с ним как с животным.
– Постойте. – Она отхлебнула пива, ожидая, пока принесут его выпивку. И только тогда она подалась вперед и встретилась с ним глазами. – Она была черной? – Когда он уставился на нее непонимающим взглядом, она пояснила: – Та женщина, из-за которой вы так относитесь ко мне? Она была черной?
Он нахмурился еще сильнее.
– Какого черта? Вы что, на самом деле обвиняете меня в расизме?
Она скрестила ноги и склонила голову набок.
– Если сапог по ноге…
– Женщина, я знаю, что здесь слишком темно, чтобы увидеть это, но у меня не белая кожа. Моя мать была с Гавайев.
Ну разумеется, она сразу заподозрила в нем полинезийскую кровь. Об этом кричали его высокий лоб, выдающиеся скулы, красивейшие полные губы, густые темные волосы и кожа, поцелованная солнцем и ветром.
Но в настоящий момент она сосредоточилась на слове «была».
Это слово было наполнено горечью, и у нее сжалось сердце от сочувствия его горю, его потере.
– А ваш отец?
– Мой отец был подонком.
Его лицо потемнело, и это тоже эхом отозвалось в ней.
Она кивнула.
– Вы не женоненавистник. Точнее, вы не испытываете ненависти ко всем женщинам. Потому что когда я только пришла сюда, вы с татуированной барменшей практически пожирали друг друга глазами. Значит, дело во мне. Что-то во мне выводит вас из себя с того момента, как я села рядом и открыла свой рот.
Он ничего не сказал, но опрокинул свой стакан с виски.
– Может, дело в татуировках? – Мика постучала пальцами по стойке бара. – Но вы же не знаете, может быть, под этим брючным костюмом я вся покрыта рисунками? – И тут до нее дошло, и она выпрямилась. – Вот оно что? Брючный костюм. Вы решили, что я намерена пуститься во все тяжкие?
Он по-прежнему молчал. Не стал подтверждать ее догадку.
Но
