у Уиллоу вспотели ладони, а сердце учащенно забилось.
– Что за финансовая компенсация? – спросила она, радуясь тому, что голос прозвучал ровно.
– Не знаю, – ответил отец. – Письмо краткое. Полагаю, все остальное он расскажет тебе, когда вы увидитесь.
Уиллоу напряглась.
– Что значит «когда»? Я не собираюсь в Торнхейвен…
– Уиллоу, – перебил ее отец, – я хочу, чтобы ты его выслушала. Мы не можем и дальше жить вот так.
– Но я же взяла дополнительные смены…
– Ты отлично знаешь, что нам это не поможет. – Лицо отца стало жестким – так бывало всегда, когда он считал, что она проявляет непослушание. – Дом требует больших вложений, иначе нам придется продать его. Да и мне нужно лечение. Я уже подобрал пару вариантов, которые здорово облегчили бы мне жизнь, но они слишком дороги. И я устал ждать. Все это, Уиллоу, может стать для нас решением.
Это было правдой. «Финансовая компенсация», которую предлагает герцог, действительно могла бы стать решением множества их проблем.
Для этого ей всего лишь надо выйти замуж за абсолютно незнакомого человека.
«Ты сама хотела все исправить. Ведь именно ты – причина всех этих трудностей как-никак».
И это тоже было правдой. Отец мог бы стать всемирно известным хирургом, если бы мать не захотела родить ребенка и не уговорила бы на это отца – сам он не приветствовал эту идею. И если бы мать не погибла в автомобильной аварии полгода спустя, оставив горюющего мужа одного воспитывать ребенка, которого он с самого начала не хотел. Причем сверхэмоционального, упрямого и строптивого ребенка. Чье поведение стало постоянным источником стресса и спровоцировало инсульт.
Уиллоу сглотнула чувство вины и загнала его подальше внутрь к нежелательным эмоциям, которые все еще клокотали в ней, несмотря на долгие годы игнорирования. Когда-то она думала, что они исчезнут сами собой или хотя бы потеряют свою остроту, однако этот день так и не наступил.
Когда она была маленькой, неодобрение отца и его холодная отстраненность действовали на нее угнетающе, и она сбегала от этого в лес Торнхейвена, где можно было кричать, вопить и петь наедине с собой и быть уверенной, что никто не услышит, не начнет ругать ее за шум или не обзовет ее «проклятой помехой».
Однако в последнее время она редко бывала в лесу, потому что научилась владеть собой.
– В таком случае, – бесстрастно произнесла она, – я с ним увижусь.
Отец снова внимательно оглядел ее, словно услышал протестные нотки в ее голосе, хотя их там не было и в помине.
– Уиллоу, ты не обязана выходить за него. Никто не будет заставлять тебя. Сейчас не дремучее Средневековье. Сейчас главное – получить информацию, чтобы потом на ее основе принять правильное решение.
Уиллоу не представляла, каким образом он догадался о ее сопротивлении. Возможно, это было не сопротивление, а просто удивление, вызванное противоестественной природой
