историю о встрече с кортом. Оказалось, что совершенно ничего нового тут не таилось – рыцарь был предельно честен со всадником.
– Как думаешь, стоит доверять?
– Разумеется, – кивнула Айенга. – Это, сразу видно, человек чести! И я слышала про него и от Ингольва – только хорошее.
На этом разговор снова свернул на предыдущие амировы приключения в гаэльских землях, и они с матерью проговорили немало времени – почти до рассвета, как-то разом оба позабыв, что завтрашний день будет суетным и потребует много сил.
Впрочем, когда Амир все же улегся на заботливо постеленное матерью ложе, да сквозь сон все еще слушая ее напевный голос, он подумал, что это даже хорошо, что так засиделись, и в окнах уже сереет предрассветная дымка. Уснуть он бы сразу не смог, а так, когда глаза уже сами почти слипались – стоило лишь опустить голову на подушку, пахнущую сухой мятой, и дрема объяла его мягким пологом. Сон его будет крепок – и лишен тревожных метаний.
К тому же эллеральские эльфы никогда не начинали празднеств или торжественных приемов с утра пораньше. До середины дня – начала торжеств – он как раз успеет и выспаться, и привести себя в порядок с дороги.
Так и вышло.
Празднование началось в середину дня. Не смотря на то, что праздник являлся традиционным ежегодным событием, в этот раз было видно, что Арваэль, король Эльфиза, знатно раскошелился на организацию – все было как-то по-особенному торжественно, даже вроде бы привычные для таких мероприятий музыканты, играющие веселую и красивую музыку, и предлагаемые гостям изысканные блюда. Серебряные эльфы изо всех сил старались произвести на собравшихся гостей особенное впечатление – понял всадник.
Амиру, правда, было на душе не слишком празднично – если бы не присутствие матери, которую он тут же охотно познакомил с гаэльцами, да сама делегация, с которой он прибыл – пришлось бы и вовсе довольно тоскливо. Силас – вот диво! – разгуливал под руку с какой-то симпатичной дамой, и с Амиром и его товарищами, конечно, общался охотно – но урывками. Молодого конунга это скорее порадовало, чем расстроило – то, что Силас наконец-то обратил внимание на кого-то живого, кроме своих подопечных-учеников. Но, в то же время, юный северянин понимал, что – за исключением Айенги – Силас, в общем-то, единственный, от кого не стоит ждать никакого подвоха тут. Да и к тому же сам Силас производил странное впечатление – и было оно вызвано вовсе не тем, что погруженный прежде только в книги и магические искусства скромный исследователь вдруг решил заделаться кавалером некой дамы. Нет, это как раз было хорошей частью увиденного и услышанного. Но вот то, что Аклариец очевидно прячет в себе что-то, что тревожит его немало и беспокоит – это было грустно. «Совсем учитель заработался… пусть хоть со своей спутницей развеется!» – подумал Амир, решив не мешать учителю и его подруге.
Посему Амир старался держаться поближе к гаэльцам, рассказывая им про интересные
