Сатирова по поводу происходившей ведомственной борьбы, связанной с открытием музея. В альбоме «Артек» (М.: Медгиз, 1940), вышедшем к 15-летию детского лагеря, можно увидеть фотографию «Экскурсанты в Пушкинском музее», на которой Георгий Николаевич запечатлен со школьной группой.
В нескольких сохранившихся письмах Сатирова предвоенной поры содержатся интересные биографические детали, описание продовольственных трудностей и иные подробности быта57. В одном из них, отправленном родственникам в Москву 12 ноября 1938 г., Георгий Николаевич рассказал о намерении поступить на исторический факультет МГУ или ЛГУ, куда направил запросы, но получил ответ лишь из Ленинграда. «Видно, в Ленинграде более любезная и приветливая публика», – выносит он свое заключение58.
Война застает его в Гурзуфе. 3 сентября 1941 г. он пишет сестре в Пятигорск: «Через несколько дней обещают взять в армию <…>. Неудобно как-то сидеть в тылу в такой момент»59. Будучи младшим лейтенантом запаса, он еще в июле 1941 г. записался в Ялтинскую бригаду народного ополчения и получил назначение на должность адъютанта старшего (начальника штаба) батальона. «Я руковожу Всевобучем60 и командую батальоном народного ополчения», – сообщает он в почтовой открытке племяннице Элеоноре в Пятигорск 23 октября 1941 г.61 При прорыве в Крым наступающих немецких войск в конце октября 1941 г. ополченцы в районе Ялты попали в окружение, и 9 ноября 1941 г. Сатиров раненым был захвачен в плен62. До 26 марта 1945 г. он находился в лагерях для советских военнопленных в Германии, несколько раз пытался бежать. После освобождения войсками союзников и перемещения в советскую зону оккупации, пройдя спецпроверку при 1‐й запасной стрелковой дивизии, приказом по Смоленскому военному округу № 0331 от 15 декабря 1945 г. Сатиров был восстановлен в воинском звании младший лейтенант, а на основании следующего приказа № 0332 в тот же день уволен в запас.
Учитывая, что близких в Крыму не осталось, Георгий Николаевич решил поселиться у родственников в Москве. Состояние его здоровья, очевидно, не оставляло иного выбора. В последний период пребывания в одном из германских лагерей Сатиров был сброшен охранником в шахту и только чудом остался жив. К счастью, искусство пленного хирурга-чеха, сумевшего справиться с серьезнейшей черепно-мозговой травмой, возвратило его к жизни. Для этого врачам потребовалось восстановить утраченную костную ткань черепа площадью 10–15 кв. см63.
15 июля 1945 г. из Германии пришла в Москву открытка Сатирова – первая за четыре года войны. В ней он, обращаясь к родным, писал: «Четыре долгих и страшных года прошло с тех пор, как мы расстались. Едва ли Вы считали меня в числе живых, да и сам я не верил в свою звезду. Вижу, что ошибся: я в рядах баловней судьбы. Итак, спешу сообщить. Я жив и почти невредим. Надеюсь скоро свидеться и рассказать обо всем, что пережил…»64.
Первый год после возвращения из Германии он не мог работать
Их обзор предпринят в публикации старшего научного сотрудника Музея А. С. Пушкина в Гурзуфе А. В. Вертелы:
ГИМ 111581/8.
ГИМ 111581/10.
По постановлению Государственного комитета обороны № ГКО-690 от 17 сентября 1941 г. «О всеобщем обязательном обучении военному делу граждан СССР», вступившему в силу 1 октября 1941 г., была введена обязательная 110-часовая военная подготовка без отрыва от работы для граждан мужского пола от 16 до 50 лет.
ГИМ 111581/11.
Архивная справка Центрального архива Министерства обороны РФ № 11/13688 от 21 февраля 2001 г. (архив публикатора); в военном билете есть запись о ранении в правую руку и левую ногу. Отметим, что сам Сатиров пишет в мемуарах о ранении и пленении не под Ялтой, а под Севастополем (с. 50).
Сам автор упоминает о врачебном осмотре на советской территории, на котором врач определил, что «костный дефект черепа» составил 13 × 9 см (с. 308).
ГИМ 11581/12.
