О, я стал почти идеальным. Засунул все желания и капризы настолько глубоко, что и сам забыл о них. Не каждый мог бы понять, что у меня нет чипа. Но мама продолжала смотреть взглядом, полным разочарования: каким глядят на испорченную, запачканную вещь. Мне ни разу не удалось рассмешить её или хотя бы заставить улыбаться.
В десять лет меня забрали в специальную школу. Учиться с обычными детьми больше не получалось. В этом возрасте в чип вводили дополнительные программы – увеличивали объём памяти, скорость мышления, уровень контроля… Некоторые обеспеченные родители могли купить своим детям способности к музыке, рисованию или математике. А что мог получить я? Известно, что. Гарантированное место уборщика или рабочего на ферме.
Резкий толчок в плечо вывел из задумчивости. Вернулся Ник.
– Вставай, – морщится он, выпихивая меня из кресла. – И сходи в пятый отдел, там нужна помощь.
Сиденье после меня Ник брезгливо отряхивает. Мучительно хочется плюнуть туда. Нулю он ничем ответить не посмеет.
Размышляя над тем, улыбался ли я последним покупателям, плетусь в отдел консервов. Причина вызова не оставляет сомнений. По всему полу растекается соус с консервированной фасолью и осколками стекла. Посреди этого кошмара на небольшом островке чистого пола стоит маленькая старушка и удивленно озирается вокруг.
Мысленный вздох: «Ну, конечно. Опять миссис Лемман».
Со стороны подсобки выскакивает Джейк, собирая на ходу маленький моющий пылесос.
– Вот же с-су…
– Тихо, – шепчу я. – Она ещё не ушла.
– Что-что? – удивлённо переспрашивает миссис Лемман, непонимающе глядя по сторонам круглыми глазами.
– Он предлагает вам пока посмотреть суп! Пойдемте! – это Кэтрин, менеджер по общению с клиентами, явилась спасать положение. Она тащит старушку в отдел готовой еды, подальше от Джейка. Проходя мимо, Кэт показывает ему кулак.
Пока Джейк трёт пол, смотрю ей вслед – форменный костюм определенно идёт к смуглой коже, да и вообще, она ничего… А главное, иногда мне кажется, что Кэтрин добра ко всем по-настоящему, а не потому, что этого требует чип. Даже ко мне. Особенно ко мне. Но это я размечтался.
Джейк остервенело оттирает последние засохшие капли соуса. Волосы растрепались, на лице застыла обреченность.
– Сколько можно? – возмущается он. – Почему всё время фасоль? Она воняет как дерьмо и выглядит как дерьмо! И…
– Джейк, – успокаивающе поднимаю руки, – ты опять нарвёшься.
– Я же ноль, ты забыл? И ты тоже ноль. Прекрати вести себя как они! Ведь эта бабка тебе тоже надоела? Ходит сюда каждый день, ничего не покупает, часами рассматривает надписи на банках и бесконечно роняет эту чёртову фасоль!
– Да, надоела. Но злиться нет смысла. Ты же, вроде, пил успокоительное?
Джейк кривится.
– Успокоительное.
