бы реальностью, а оно никак не могло быть таковой. Не могло, и все тут.
Священник кивнул:
– Разумеется. – Он похлопал ее по руке и подошел к скамьям, на которых сидели партнеры. – Я сожалею о вашей потере. Пути Господни неисповедимы…
– Конечно, – сказал Мур.
– Совершенно неисповедимы, – согласился Хернандес.
– Ох уж это руководство и его планы, – подытожил Уортингтон.
Женщина – незнакомка – фыркнула и покачала головой.
Уоллес посмотрел на нее.
Священник подошел к гробу и склонил голову.
Перед смертью Уоллес ощутил боль в руке, жжение в груди и яростные позывы тошноты. На какую-то секунду он почти убедил себя, что это последствия чили, съеденного предыдущим вечером. Но потом он оказался вдруг на полу своего кабинета, на персидском ковре, на который потратил кучу денег. Он лежал на нем, пытался вдохнуть и слушал, как в коридоре журчит фонтан.
– Чертово чили, – удалось выговорить ему, и это были последние его слова. А потом он стоял над своим телом, и ему казалось, что он находится сразу в двух местах: смотрит на потолок и в то же самое время вниз, на себя. Очень скоро эта двойственность исчезла, и он остался с широко разинутым ртом, и единственным звуком, выходившим из его горла, было тихое шипение, будто сдувался воздушный шарик.
И это было хорошо, потому что он всего лишь упал в обморок! Вот и все. Это всего лишь изжога и потребность поспать на полу. Такое рано или поздно может случиться с каждым. В последнее время он слишком много работал. Что не могло не сказаться на его самочувствии.
Придя к такому мнению, он перестал очень уж расстраиваться из-за того, что на нем спортивный костюм, шлепанцы и старая футболка, в то время как он находится в церкви на собственных похоронах. Вообще-то он не любил «Роллинг Стоунз». И понятия не имел, откуда у него взялась эта майка.
Священник прочистил горло и посмотрел на немногочисленных собравшихся. Он начал:
– Библия учит нас, что…
– О, ради всего святого, – пробормотал Уоллес.
Незнакомка поперхнулась.
Уоллес дернул головой.
Священник продолжал бубнить.
Женщина приложила руку ко рту, словно пыталась проглотить смешок. Уоллес рассердился. Если она находит его смерть чем-то забавным, то какого черта явилась сюда?
А может…
Нет, этого не может быть, верно?
Он стал разглядывать ее, пытаясь понять, кто же все-таки она такая.
Что, если она была его клиенткой?
Что, если он, занимаясь ее делом, получил далеко не лучший результат?
Может, это был коллективный иск? И ей досталось меньше денег, чем она надеялась? Начиная работать с новым клиентом, он всегда обещал добиться справедливости и огромной денежной компенсации. Его имя произносили шепотом и с большим почтением в освященных
