и я облизываю внезапно пересохшие губы.
– Я могу тебе чем-то помочь? – дразнящим тоном спрашивает он.
Мои щеки заливает румянец по многим причинам, коих не сосчитать. Я почти… а потом он…
Какого черта я собиралась сделать?
От вмешательства Ревингера капитан как будто с облегчением вздыхает и, явно обеспокоенный, пользуется случаем, чтобы уйти.
– Прошу меня извинить, Ваше Величество. Мне нужно вернуться к службе. – Он снова чопорно кланяется, а потом бросает в мою сторону взгляд. Затем поворачивается и уходит так быстро, что я не удивлена, как он не сорвался на бег.
Ревингер ухмыляется вслед капитану и снова поворачивается, смерив меня взглядом. Великие боги, что за ухмылка. Грубая щетина на его лице вытягивается вместе с тонкими, будто бумага, линиями его силы, обвивающими подбородок. Обсидиановые волосы слегка взъерошены ветром. Он одет во все черное, его безупречно пошитые брюки и туника подчеркивают скрывающиеся под тканью мускулы.
Он красив. Слишком красив.
Ревингер опускает взгляд на свои сапоги, и, проследив за его взглядом, чувствую, как от унижения покрываюсь румянцем, когда вижу, как одна из моих лент обвилась вокруг его ноги.
Нахмурившись, заставляю ленту отпустить его, а потом убираю ее за спину. Ревингер улыбается еще шире.
– Друзьями обзаводишься? – вкрадчивым тоном интересуется он.
Я наклоняюсь, чтобы подцепить упавшую перчатку, и надеваю ее обратно на дрожащую руку.
– Я усвоила, что любые друзья, которыми могла бы надеяться обзавестись, не оправдывают ожиданий.
От моих слов ухмылка с его лица исчезает.
– И почему ты пришла к такому печальному выводу?
И хотя внутри меня бурный хаос, я уверенно встречаюсь с ним взглядом.
– Каждый человек, проявлявший ко мне дружелюбие, только и делал что разочаровывал меня.
Черты лица Ревингера заостряются.
– Прискорбно.
Я пожимаю плечом.
– Уже привыкла.
Когда у него на скулах начинают ходить желваки, я понимаю, что разозлила его. Что хорошо, потому что тогда я могу сосредоточиться на том, чтобы вывести его из себя, а не на том, что только что чуть не натворила.
Я вытягиваю перед собой руки, и мой жест меня выдает – Ревингер переводит взгляд на мой разорванный корсаж.
– Проблемы с корсажем? – Ему снова становится весело.
– Да, проблема в том, что корсажи – это глупо.
Ревингер хмыкает, и от этого звука я выпускаю воздух, который застрял в горле. Ревингер медленно проводит по мне взглядом, и меня злит, что коже становится тепло, а сердце стучит быстрее.
– Приятно видеть вас в добром здравии, леди Аурен. Я волновался, что возвращение к вашему золотому царю наложило некоторые… ограничения.
На подобранные им слова я щурюсь.
– Все хорошо,
