про погибшего, и чувствуют при этом себя чуточку легче. Типа что-то сделал.
Так что, сам, наверно, не понимая, зачем, Макс всё же набрал номер «Трёх семёрок» (к счастью, существующих до сих пор), и даже таксист оказался живым, невредимым и верным своему рабочему месту.
Нам открыл полненький бородатый мужик лет пятидесяти, в майке и старых трико. А после того, как Макс представился, он молча пропустил нас в грязноватую квартирку, достал второй стакан (один уже стоял на столе) и налил водки из стоящей у дивана бутылки себе и моему отцу.
– Поверишь ли, единственный смертельный случай у меня, – водитель и с утра-то явно уже был подвыпивший. – Как сейчас помню этого парня. Я и сам потом два месяца в больнице провёл, а он… – мужик махнул рукой, – насмерть, сразу.
– А почему… ну… случилось ДТП? – влезла я.
Хозяин квартиры очумело посмотрел на меня, словно только сейчас заметив.
– Ну, по встречке, может, выехали, обгоняли или что?
– Ну, обгонял я, обгонял! – как-то болезненно закричал он. – А кто не обгоняет? Покажи мне такого! Ничего бы не случилось, если б он пристегнулся! Даже родители его так и сказали!
– Да никто Вас не обвиняет… – сам стараясь успокоиться, вставил Макс.
Таксист выпил залпом ещё рюмку и, разведя руками, добавил:
– Я сказал ему: «Ты б пристегнулся», а он мне: «У меня с детства аллергия на ремень». Ну, посмеялись да поехали. Мне недосуг каждому клиенту речи читать о мерах безопасности.
Домой мы ехали молча. Каждый думал о своём. Ох, что-то от Надиной жизни я устаю быстрее всего, так и хочется отсюда смотаться. В общем-то, можно уже перемещаться в Костю, вся информация о смерти у меня есть. Но словно что-то мешало сделать решающий шаг. Страх перед «поворотом»? Возможно…
«Хоть обнять надо Ангелику и Клеменса перед всем этим. А то мало ли, чем закончится…» – подумалось вдруг и, не откладывая в долгий ящик, я прямо в машине настроилась на Маркуса.
Но повидаться не удалось. Ещё на входе показалось странным, что дверь не заперта. Мы всегда закрывались на все замки, даже выходя на пять минут к соседям: бывшие приятели, а теперь лютые враги не давали мне начать новую жизнь, поэтому то и дело мне с семьёй приходилось срываться с места и уезжать.
– Ангелика! – уже всем сердцем ощущая неладное, я ворвался в дом и тут же почувствовал запах крови.
А потом увидел их. Обоих. Двух моих ангелов: Ангелику и Клеменса. Лежащих на полу со струйкой крови у горла. Мне оставалось только надеяться, что их убили мгновенно.
– Ну, что, Маркус, свинья, поговорим?.. – услышал я противный скрипучий голос за спиной и почувствовал нож у лопаток.
Мне уже было всё равно, что со мной сделают. Умерло что-то внутри, вместе с теми, кого я любил. А, с другой стороны, я чувствовал, что не должно пропасть то, что Ангелика сделала для меня. Не должен я снова стать зверем, единожды превращённый ею в человека.
– Убей меня, Горбатый,
