из этих мушкетов? – криво улыбнулся Шарп.
Вальверде посмотрел на Шарпа с жалостью:
– В течение двух лет, капитан Шарп, эти солдаты исполняли почетные обязанности, несли службу с молчаливого согласия французов. – Вальверде говорил таким тоном, словно обращался к невежественному ребенку. – Вы действительно думаете, что им позволили бы остаться там, если бы они представляли угрозу для Бонапарта? Чем хуже выглядело их оружие, тем больше французы доверяли им, но теперь они здесь, и вы можете вручить им новое оружие.
– Для чего? Чтобы они стояли и покорно умирали?
– А как, по-вашему, они должны воевать? – спросил следовавший за ними лорд Кили.
– Как мои люди, милорд. С умом. Когда воюешь с умом, то в первую очередь убиваешь вражеских офицеров. – Шарп повысил голос, чтобы его могла слышать вся Ирландская королевская рота. – Вы идете в бой не для того, чтобы стоять и умирать, как бычки на бойне, вы идете, чтобы победить, и вы начинаете побеждать, когда офицеры противника мертвы.
Шарп отошел от Кили и Вальверде и заговорил громко, в полную силу, тем голосом, который он выработал сержантом, – голосом, который разлетался над продуваемым ветрами плацем и перекрывал смертельное громыхание битвы.
– Вы начинаете с того, что отыскиваете офицеров противника. Их легко узнать, потому что они – богатенькие расфуфыренные ублюдки с саблями. Убивайте их любым способом, каким только сможете. Стреляйте, забивайте прикладом, колите штыком, душите, если понадобится. Убейте этих ублюдков, потом убивайте сержантов, а потом наконец можете убивать остальных, этих оставшихся без командиров бедолаг. Разве не так, сержант Харпер?
– Точно так, – отозвался Харпер.
– И скольких офицеров ты убил в сражении? – спросил Шарп, не оглядываясь на сержанта-стрелка.
– Больше, чем могу сосчитать, сэр.
– И они все были лягушатники, сержант Харпер? – спросил Шарп, и Харпер, удивленный вопросом, не ответил, поэтому Шарп сделал это за него. – Конечно же нет. Мы убивали офицеров в синих мундирах, офицеров в белых мундирах и даже офицеров в красных мундирах, потому что мне все равно, за какую армию сражается офицер, какого цвета носит мундир и какому королю служит: плохой офицер должен быть мертвым офицером, и хороший солдат должен уметь его убить. Так, сержант Харпер?
– Истинно так, сэр.
– Меня зовут капитан Шарп. – Шарп стоял прямо по центру перед ротой. На лицах смотревших на него людей удивление смешалось с недоверием, но он завладел их вниманием, и ни Кили, ни Вальверде не посмели его перебить. – Меня зовут капитан Шарп, – повторил он, – и я начинал, как и вы, рядовым в строю. А закончить собираюсь, как он, – Шарп указал на лорда Кили, – в седле. – Но пока что мое дело – научить вас быть солдатами. Уверен, среди вас есть и хорошие убийцы, и хорошие драчуны, а скоро вы станете еще и хорошими солдатами. Но до вечера еще далеко, и раз уж вы все здесь, вас накормят, вам укажут ночлег, и мы узнаем, когда вам в последний раз платили
