style="font-size:15px;"> Заспанная горничная открывает дверь. Прихожая просторная, и все так нарядно и ново. Не то что у них. Люка ходит из комнаты в комнату, трогает вещи, присаживается на стулья. Вот бы и ей так жить. Вот бы и ей так жить с Арсением…
Екатерина Львовна волнуется:
– Я заказала на завтрак курицу. Верочка, наверное, проголодается с дороги. Переставь фиалки на ночной столик да смотри не разбей вазу. А на сладкое взбитые сливки с каштанами. Как ты думаешь?
На вокзал приехали рано. Екатерина Львовна нетерпеливо шагает по перрону.
– Люка, не прижимай цветов, помнешь. И сейчас же отдай Вере. Не забудь. Это на счастье.
Наконец поезд. Вера выходит из вагона улыбающаяся и нарядная.
– Вот, вот она, – кричит Люка и бежит к сестре.
Вера уже увидела их и, немного отстранив Люку, быстро идет к Екатерине Львовне:
– Мамочка.
Екатерина Львовна обхватывает Верину шею и с почти страдальческой нежностью прижимается губами к Вериной щеке. Верины длинные ресницы дрожат.
Люка смотрит на сестру. Как заговорить с ней? Как заговорить с этой красивой чужой дамой?.. Прежде всего отдать цветы…
Но Вера, оставив Екатерину Львовну, порывисто поворачивается к сестре:
– Люка, – и три раза как-то особенно жадно и крепко целует Люку в губы.
– Ну давай, давай цветы. Спасибо. Какая милая. – Она пристально смотрит на Люку и смеется. – Да ты что краснеешь? Забыла меня? Отвыкла? А я по тебе скучала, цыпленок…
Здороваться с Владимиром Ивановичем проще.
– Здравствуйте, Володя.
– А вы еще вытянулись, Люка. Скоро выше меня будете…
Домой, к Вере, ехали в такси. Люка сидела напротив сестры и близко смотрела ей в лицо. «Изменилась. Нет, такая же. Только еще немного беспокойнее…»
– А бананов на пальмах нет, Люка, – быстро говорила Вера, блестя серыми глазами. – И пальмы оборванные. Ужасно надоедают. И совсем там уже не так чудно. Море как синька. И скучно, гораздо скучнее, чем здесь.
Дома, сняв пальто, снова долго целовались, и Люка, уже не стесняясь, вешалась на шею сестре.
Потом Вера заперлась в ванной с Екатериной Львовной и шепталась с ней там.
Люка напрасно водила ухом взад и вперед по двери, выискивая, где послышнее, ничего нельзя было разобрать за шумом воды.
Завтракали весело.
– Верочка, у тебя усталый вид, – беспокоился Владимир Иванович, – ты бы прилегла.
Вера пожала плечами:
– Ложись сам, если устал.
– Но ты плохо спала в поезде. Я думал…
– Слишком много ты думаешь…
Вера говорила с мужем резко и недовольно, совсем как с Люкой когда-то, но теперь, поворачиваясь к сестре, она ласково улыбалась.
– Ну как, Люка? Пойдем чемодан распаковывать. Может быть, и для тебя там что-нибудь найдется.
Люка поняла. Времена переменились. Теперь на ее, Люкиной, улице праздник.
