улыбаясь, натягивает на ноги розовые шелковые чулки.
На постели, как гора битых сливок, лежит белое тюлевое платье. От запаха пролитых духов становится трудно дышать. Сейчас, сейчас начнется самое интересное.
– Люка, туфли.
Люка идет к столу.
– Здесь нет, – говорит она удивленно, – но ведь ты поставила их на стол перед обедом.
– Ах, не знаю. Поищи.
Люка обшаривает всю комнату. Туфель нет. Может быть, прислуга убрала. Звонят прислуге. Нет, прислуга не видела никакой коробки. Но она сейчас поищет.
У Веры красные пятна на щеках, губы дергаются.
– Что же это такое. Куда туфли могли деться. Да ищи же, Люка.
Люка открывает ящики комода, хлопает дверцами шкафа, выбрасывает на пол белье и платья, роется в них, залезает даже под кровать.
– Нигде нет, – весело кричит она оттуда. – Пропали.
Екатерина Львовна входит в черном платье, большой вырез прикрыт кружевом.
– Хорошо так, Вера? Танцевать не буду. Обещаю.
Но Вера даже не смотрит на нее.
– Туфли пропали, – всхлипывает она.
– Пропали? Не может быть. Сейчас найдем. Ты пока платье надень.
И снова перерывают всю комнату.
– Не плачь, Вера, – советует Люка, – рожей будешь, нос распухнет.
– Нигде нет. Но ничего, старые туфли совсем уж не так плохи, – уговаривает Екатерина Львовна.
Вера стоит перед зеркалом в тюлевом платье и с отчаянием смотрит на свои ноги:
– Нет, нет, я не пойду. Каблуки сбиты. Как нищенка. Хуже нищенки.
– А ты не танцуй и, когда сидишь, поджимай ноги под стул, – советует Люка.
– Уже поздно, попудрись и едем. Право, не так заметно. Не огорчайся. – Екатерина Львовна поправляет цветок на Верином плече.
– А может быть, найдем еще, – вздыхает Вера. – Поищем еще немножко.
– Я сейчас шкаф отодвину, – готовно предлагает Люка. – Больше негде. Все обыскано.
– Я так радовалась, такие хорошенькие. И двести франков стоили. Нет, я не пойду.
В дверь стучат.
– Вы еще не готовы? – спрашивает Арсений Николаевич. – Вы знаете, уже одиннадцать.
– Сейчас, сейчас. Подождите минутку. – Вера быстро пудрится. – Скажи, Люка, не видно, что я плакала?
– Ну конечно видно. Но не очень. Можно подумать, что у тебя насморк. Только не забудь, не танцуй и поджимай ноги под стул.
Шум спускающихся по лестнице шагов. Три тени, две темные, одна светлая, идут по саду мимо белых кустов роз, мимо поблескивающего пруда под высокими елями.
Люка высовывается в окно:
– До свиданья, веселись, Вера. Поджимай ноги, не забудь.
Калитка скрипит. Ушли…
Люка стоит в разгромленной комнате среди валяющихся на полу платьев, книг и белья:
– Так тебе и надо, так тебе и надо, ведьме.
Она тихо выходит в коридор,
