эти вон догрызть не могут того мужика.
Князь Хворостинин помотал головой.
– Не прав ты, Федька! Гляди, как холопы-то утомились! Хоть пасти собакам поразбивали, так суки эти подзаборные и побои сносить приучены. Погоди, Федька, от свежих спустят, загрызут вусмерть последнего.
– Выпустят новых шавок, да те падали испугаются, хвосты подожмут.
Хворостинин расхохотался, а вместе с тем и остальные бояре, что были рядом.
– Неужто готов за то биться об заклад? – спросил князь.
Фёдор улыбнулся.
– Дивной красы нож у тебя. Ещё в Рязани заприметил я его, – произнёс Хворостинин, указывая рукой на оружие, заткнутое за пояс Фёдора.
Младший Басманов достал его вместе с ножнами, осматривая сплетения узоров, после перевёл взгляд на князя.
– Что же против него ставить будешь? – спросил Фёдор, но тотчас же ощутил, что отец схватил его за руку выше локтя.
– Не дури! С раскладом таким лишишься оружия своего! – произнёс Алексей.
– Так не твоё ж оружие, батюшка, ставлю я, – ответил Фёдор. – Так что, Пётр Иваныч? Что ставить против будешь?
Князь несколько опешил. В этот момент пронзительный крик разодрал холодный воздух. Все тут же метнулись к арочным окнам, выглядывая во двор. Огромный пёс со шрамами от кнута вдоль всего тела вцепился в глотку мужика и придавил его большими лапами.
– Ставлю пятьдесят рублей серебром! – воскликнул Хворостинин, хлопнув Фёдора по плечу. – Ежели выживет кто из людей, будет заклад за тобой!
– Идёт, – коротко кивнул Фёдор.
Алексей помотал головой, но больше ничего и не сказал. Вместе с остальными боярами он прильнул к окнам, ибо прибавилось азарту. Несмотря на то что Фёдор заметно проигрывал, внешне он казался спокойным. Даже когда была выпущена свежая свора и расклад стал очевидным, он точно забыл о споре. Пётр Хворостинин уже потирал руки, готовясь заполучить свою награду, в то время как Фёдор не был столь увлечён грызнёй во дворе. Он обернулся, глядя на государя, и со слабой улыбкой заметил перемену в лице Иоанна. Точно он пробудился от холодного сна, не теряя ни величия, ни грозного вида своего.
– Да чёрт бы брал их всех! – выкрикнул Алексей, ударив кулаком.
Очередной холоп испустил дух. Дворняга подняла свою кривую морду, от которой, как и от свежей плоти, ещё шёл пар.
– Не сквернословь, Алёша! Не то язык твой поганый вырвать велю, – усмехнулся Иоанн.
– Сыну моему уж лучше вырвали б, великий государь! – Алексей всплеснул руками. – Того гляди и саблю, и коня, и поместье так проиграет! Ты посмотри на него!
Фёдор развёл руками и лишь усмехнулся.
– Последний остался! – крикнул один из бояр. – Не повезло тебе, Федька!
Не спеша приблизился Фёдор к арке и вновь заглянул вниз. Снег измазан был в крови, людской и звериной поровну. С грустным вздохом он наблюдал за пятью собаками,
