добраться. А теперь не хочу сильно задерживаться – мы должны вернуться до наступления темноты, а путь через Пеннинские горы неблизкий.
– Конечно, папочка. Не надо так переживать. – Имоджен взяла его за руки, и они направились к дому. – Я обещала Джой подвезти ее… Надеюсь, ты не возражаешь?
– Конечно, нет, – ответил он. – А что насчет Хелен?
– Не надо. Завтра за ней приедет мама.
Пока отец складывал ее вещи в багажник, Имоджен попрощалась с мистером и миссис Латимер.
– Надеюсь, вы хорошо встретите Рождество, – сказала она, вытаскивая маленький изящный сверток из кармана пальто и вручая его миссис Латимер. – Я купила вам небольшой сувенир.
– Ах… тебе не нужно было этого делать. Я открою твой подарок на Рождество, договорились?
Мистер Латимер заметил разочарование на лице Имоджен и слегка толкнул жену локтем:
– Открой сейчас, дорогая.
Внутри свертка из светло-розовой оберточной бумаги лежал маленький синий флакон с хрустальной пробкой.
– Надеюсь, вам понравится, – сказала Имоджен. – Они называются Soir de Paris[4].
Миссис Латимер вытащила пробку и вылила пару капель себе на запястье.
– Какая прелесть, – тихо проговорила она, поднося запястье к носу. – Soir de Paris – звучит так романтично!
И тут глаза миссис Латимер наполнились слезами.
– Простите, – пробормотала Имоджен, – я не хотела…
– Что же, – вмешался отец, – нам пора ехать. Спасибо вам огромное за то, что присматривали за Имоджен.
– Не за что, – ответил мистер Латимер, – она не доставила нам хлопот.
Джой села в машину в приподнятом расположении духа.
– Я так рада, что уезжаю от этой ужасной женщины! – выдохнула она, утопая в кожаном сиденье.
– Бедняжка Джой, – начала объяснять отцу Имоджен, – попала в самую ужасную семью. Мать семейства только и делала, что плакала о своих четырех старших сыновьях, которые ушли на фронт, и совсем не обращала внимания на четырех младших детей. А еще в доме было совсем мало еды, правда, Джой?
Та мрачно кивнула.
– Мне бы так хотелось помочь ей переехать в другой дом! – с мольбой в голосе сказала Имоджен.
– Но мы сейчас ничего не можем сделать, – ответил отец с водительского сиденья. – А теперь, девочки, устраивайтесь поудобнее и наслаждайтесь поездкой.
В Ньюкасле все были заняты приготовлением к Рождеству. В доме Митчеллов витали запахи корицы и мускатного ореха. Когда Имоджен с отцом вошли в прихожую, из кухни появилась мать, в фартуке и с руками в муке.
– Милая моя девочка! – воскликнула она, обнимая Имоджен. – Я так по тебе соскучилась!
– Я тоже по тебе скучала, – сказала Имоджен и расплакалась от радости, что она наконец-то дома. – Так вкусно пахнет, – добавила она, вытирая глаза тыльной стороной ладони.
– Я сейчас как раз пеку рождественские пироги на случай, если кто-нибудь неожиданно
«Вечер в Париже» (
